– Я все расскажу. Только мне нужен Гурвис. Он в коридоре? – Ольвия повернулась к двери.
– Да. Сейчас позову, – я встал, думая, что вроде изначально жуткая ситуация постепенно выравнивается. Острые эмоции уже не раздирают госпожу Арэнт. Я не знаю, как она поведет себя дальше, но теперь в моих силах повлиять на нее, и постараться вернуть наши отношения. Открывая дверь, я вспомнил о Салгоре. Хотя я навещал его перед сном, следовало заглянуть к нему сейчас и позаботиться о завтраке для него, да и для всех нас. Тут же вспомнилась старуха Карлен. Ведь мы же обещали навестить ее утром и принести говяжьей крови.
– Гурвис, зайди, госпожа зовет, – пригласил я, открыв дверь.
Слуга вошел, несколько растерянно сминая в руках дорожный мешок, добротный, кожаный, вряд ли принадлежавший ему.
– Гурвис, сходи, пожалуйста, на Важный рынок. Мне нужно платье. Посмотри примерно на мой размер, выбери покрасивее, но без вышивки. Лучше лувриского пошива, – попросила Ольвия. – И, знаешь… Купи три. Три разных, чтобы я могла выбрать. Деньги в дорожном мешке.
– Госпожа Арэнт, я могу дать получение вашему слуге? – спросила Флэйрин взяв из горки на столе несколько серебряных монет.
– Да, конечно. Мне будет приятно, если Гурвис сможет помочь вам, – говоря это графиня даже слегка улыбнулась.
– Только это займет немало его времени, – предупредила вампирша и, когда Ольвия кивнула, обратилась к слуге. – Сходи в мясной ряд и купи две бутылки свежей говяжьей крови. Обязательно свежей. Скажи, что надо для одной очень сердитой госпожи. Одну бутылку принесешь мне, а вторую нужно отнести в Румус, – Флэйрин стало немало труда, чтобы объяснить, где найти Карлен. – Старуха – вампирша, – добавила Флэй, – выглядит она страшновато и может напугать тебя грозными речами, но ты ее не бойся. На самом деле она добрая. Передай ей, что Флэйрин помнит о ней и придет вечером.
Едва Гурвис убежал, сжав в кулаке серебряные монеты, как дверь распахнулась и в комнату вошла Флайма. Глаза ее были испуганы, метались по сторонам. Первые мгновения она не могла произнести ни слова.
– В чем дело, Огонек? – спросил я, шагнув к ней.
– Дело плохо, Райс… – отозвалась она.