– Так почему бы их не отстричь?
– Потому что, – грубо отрезал Пересвет. – Я дал обещание.
– Кому?
– Себе.
Парень непонимающе уставился на коллегу, ждал пояснений, но Пересвет лишь откусил масляное угощение и запил его молоком. Тогда звукарь усмехнулся и сказал:
– Кстати, насчёт Тяпкина…язык из одного места высунь и скажи ему, наконец, что требуешь премию. А то он так и будет на тебе выезжать. Или хлопков по спине хватит?
Устав от расспросов и наглого раздолбая, который работает у них без году неделю, Пересвет захватил бумаги и выбежал на улицу. Рабочий день закончился, можно было и раньше уйти, корил он себя, спеша домой.
Вообще-то, работа ему нравилась – платят прилично, на жизнь хватает. Если считать дополнительные кружки. Он любил дарить людям праздник и становиться частью действа. Это не мешки таскать. Хотя грузчиком побатрачить тоже успел. С месяц отработал и ушёл: ручки хиленькие, волосы мешаются, как не собирай их в хвост, ещё и учеба выкручивает из тяжелой головы последние гайки. Натерпелся, в общем.
Но сейчас с каждым мероприятием становилось всё сложнее – дети не слушали, а родители не слышали. Пересвет расстегнул пальто и торопливо шёл мимо ларьков с запахом шаурмы, шашлыка или гари, мимо голых деревьев и низких заборчиков в парках, мимо детских площадок с толпами ребятни, и всё думал, что делает недостаточно. Раньше он считал, что всему должен быть предел. Но всё больше убеждался в обратном – ненасытные люди жаждут хлеба и зрелищ, неважно, какой ценой, главное, чтобы было весело. А то, что дети не знают простых вещей – это так, ерунда.
Ему временами казалось, что сколько бы ни старался – всё впустую. Собственная беспомощность душила, как и родная столица. Пересвет вдруг почувствовал, как насквозь провонял городом: выхлопными газами, дуновением сырого бетона в недрах метро, тошнотворным запахом чьих-то тяжёлых духов и копотью дорог…Его затягивало вязкое, клокочущее нутро мегаполиса. Каждый шаг отдавался болью в висках.
Пересвет резко остановился посреди улицы и вскинул голову к тёплым лучам весеннего солнца: глаза тут же заслезились. Сняв очки и смахнув пару солёных капель, он пошёл дальше. Мимоходом поздоровался с добродушной старушкой-консьержкой, забежал в лифт и уехал на свой этаж.
«Хватит! Надо сменить обстановку», – подумалось ему, едва захлопнул дверь квартиры. Под ботинком что-то хрустнуло. Пересвет отступил на шаг и с ужасом обнаружил разбитую раму с копией своего диплома.