* * *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Не надо было вчера пить с Романом», – запоздало раскаивался Юрий Андреевич Темнов, массируя, просто на куски разваливающуюся голову. «Почему, каждый раз, как я с ним встречаюсь – мы напиваемся? – недоумевал он, пытаясь оторвать от постели непослушное, тяжелое тело, – надо разобраться в этой закономерности, только уже без Ромки!» Кое-как добрёл он до ванной, и, встав под душ, принялся лечить себя вечно живой водой. С наслаждением, надраив зубы и даже язык крепко пахнущей зубной пастой, и стоя под струями очень горячей воды, он резко перекрыл доступ горячей и открыл на всю мощь холодную. Ледяные струи, окатив распаренное тело, заставили сердце, сначала сжаться и замереть, а потом застучать с удвоенной силой, разгоняя подпорченную алкоголем кровь. «Вот та-а-ак! Вот та-а-ак!» Снова, горячую. Потом ледяную. И так, чередуя резко контрастную по температуре воду, и уже не чувствуя кожными рецепторами разницы, Юрий Андреевич изгонял из себя вчерашнюю муть и грязь. Очищаясь, он с отвращением вспоминал тот прокуренный и весь будто засаленный изнутри ресторанчик, где они кутили с Ромкой, стародавним, ещё по школе, приятелем. Тот жил своей, малопонятной Юрию Андреевичу жизнью, и вот так, раз в год, а то и реже, пересекаясь орбитами, они до чёртиков надирались и творили всякие непотребства. Каждый раз он обещал себе, что следующая встреча с приятелем закончится вполне пристойно, и даже обещая себе это, уже знал, что «фигушки» – они снова надерутся, как свиньи. Это совсем не значило, что Юрий Андреевич был алкоголиком. Пить он умел. Употреблял в меру, и соблюдал четыре золотых правила: «Не пить натощак». «Не смешивать». «Не запивать». «Не опохмеляться». Но вот с Романом почему-то всё это летело к чертям, и всегда умеющий себя сдерживать, он, что называется, перебирал.
Приведя себя в порядок, он надел старенький тренировочный костюм и выбежал на улицу. Недалеко от его дома раскинулся старинный парк, где он собирался побегать среди огромных сосен по засыпанным иголками тропинкам и окончательно выгнать из себя вчерашнюю дурь. В парке было безлюдно. Неожиданно для себя, он разошёлся и носился по дорожкам, удовлетворенно чувствуя, как вместе с обильным потом, выходят из него яд и слабость, и мышцы наливаются привычной силой и выносливостью. Эта радость перерождения полупьяного задохлика в привычное состояние мощного зрелого мужчины, так наполнила его душу, что ему хотелось заорать на весь парк, вспугивая с лавочек одиноких старушек. Он уже с трудом сдерживался. «Ещё пара кругов, и достаточно, а то сердце посадишь», – скомандовал ему внутренний тренер, и он, подчиняясь, сбавил темп, выбегая на длинную, парковую аллею, что вела к его дому.