Сказочник открыл шкаф и попросил подать уличный камзол с серебряными пуговицами, цилиндр и башмаки с пряжками. Шкаф сонно пробурчал что-то вроде "куда опять так поздно", выпихнул вещи мальчику в руки и обиженно захлопнул дверцы. Кай знал, что шкаф прекрасно помнит о ночном характере работы хозяина и просто вредничает, но не стал спорить с деревянным стариком – как и орган, тот был болезненно обидчив. Подхватил трость с набалдашником из слоновой кости со скрещёнными пером и шпагой – знаком Сказочников – съехал по перилам лестницы и вышел в сумеречный Город.
Как и Кай, Город почти никогда не спал – сказочное повествование не терпит перерывов. Дома неспешно укутывались в чернильные тени и тихонько запевали длинные колыбельные. Из чердачных окон выпрыгивали коты и, сливаясь в сплошной пушистый поток, спешили на дозорный обход улиц – каждый кот в Городе нёс обязательную службу в Ночной страже и получал за это плату сливками высшего сорта. Домовые горгульи допивали дождевую воду прямо из водостоков, макая в неё имбирные пряники и зазевавшихся сверчков. По мостовой катились пузатые кареты такси "Фея-крёстная", подозрительно напоминающие тыквы и работающие строго до 12 часов. В маленьких харчевнях зажигались окна, и становилось видно, как летучие мышки в крошечных камзолах снуют от столика к столику с мисочками сырных шариков – любимой закуской горожан.
Кай приподнял цилиндр, здороваясь с Фонарщиком. Фонарщика в Городе знали все – каждый вечер он торжественно проходил по улицам и зажигал сотни фонарей огромным огнивом. На плече у него болтался целый рюкзак эльфов–монтёров, одетых в промасленные кожаные тужурки. Его высокая нескладная фигура в цилиндре, перчатках и старом сюртуке вселяла в горожан спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. «Мир стоит, пока горят фонари» – никто не помнил, откуда пошла эта пословица, но все в неё верили. Про Фонарщика в Городе ходили легенды: кто-то говорил, что под сюртуком у него шерсть и лапы с когтями (отсюда и странная прыгающая походка), кто-то – что в груди у него бьётся механическое сердце, а руки и ноги двигаются с помощью шестерёнок. Находились даже те, кто утверждал, что Фонарщик – это Губернатор. Тот самый Губернатор, которого никто никогда не видел и который уже много лет управлял Городом через механическую птицу. Каждое утро прилетала она на Главные ворота с пергаментом, зажатым в клюве, и оглашала Указ правителя на этот день. Горожане любили своего Губернатора, хотя не всегда понимали смысл его Указов. Например, недавно он велел мостить дорогу через Город жёлтым кирпичом, «чтобы одна девочка могла найти дорогу домой». Что это за девочка и почему кирпич должен быть именно жёлтым, в Указе не говорилось, но жители привыкли к подобным загадочным повелениям. Потому что знали: когда-нибудь тайный смысл Указа станет понятен всем. Просто сказка про девочку еще не дописана.