Второй убитый, надо сказать, был тот ещё фрукт. Получить статью за распространение детской порнографии – заслуга перед судебной системой. Да ещё в конце нулевых. Плюс‑минус сразу после окончания школы. Хорошее начало трудовой биографии. Судимость, интересно, снята была на тот момент, когда его «того»? Чёрт, не помню, сколько там судимость. Да неважно. Ему уже всё равно. Вовремя сел, недавно наказание за такие художества здорово ужесточили.
Скользкий тип. Да, в точку.
Отчасти становится понятно, почему убийства Бишина и этого Федотенко не связали сразу. Понадобилась смерть Емельяновой, чтобы заподозрили серию. У любого сотрудника правоохранительных органов к такому персонажу, как Федотенко, возникает, так скажем, стойкое предубеждение, как только он (сотрудник) открывает карточку‑«усовку». Даже если наказание отбывал на «красной» зоне, вряд ли отсидка была лёгкой. У зеков сидельцы по таким статьям обычно пользуются, так сказать, повышенным вниманием.
Может, оттуда ниточка? Привет с зоны? А дирижёр? Он‑то не судимый, ни в чём противоправном не замечен. Даже «административки» за всю жизнь всего две: неуплата алиментов и (ха‑ха!) неправильный переход улицы.
Все трое, однако, были между собой как‑то связаны. Возможное доказательство – телефона при мёртвом Федотенко не обнаружили. В показаниях молодая вдова описывала пропажу как достаточно стильную штучку – старая кнопочная «Верта», понтовая вещь. Интересно, перед кем это он понтовался?
Сла́бо, сла́бо. Что удивительного в том, что убийца ещё и грабитель? Утоляет свою жажду крови и заодно ещё и на жизнь «зарабатывает». Допустим, в телефонах могут содержаться какие‑то компрометирующие материалы, по крайней мере, номера последних звонивших абонентов. А портсигар? Что могло быть такого компрометирующего в портсигаре? Косячки с марихуаной ручной выделки?
Надо будет ещё раз обзорную справку Рамиля в части Федотенко внимательно перечитать. А то просмотрел вскользь, пока Горева ждали. Начальник уголовного розыска – птица важная. Особенно в городе с полумиллионным населением. Это в Москве генералов пруд пруди, а на Крайнем Севере и лейтенант – персона уважаемее некуда. Лучше быть первым в Галлии, чем вторым в Риме. Главное – оказаться в нужное время в нужном месте. Здесь полковник это фигура. Такого стоило подождать, чтобы обстоятельно с ним поговорить, наладить отношения. Следователей оставил на потом. Полиция – к полиции, юстиция – к юстиции. Погоны с красным просветом – к погонам с красным просветом, с синим, соответственно, к синим. Комитетские следователи, правда, особая статья, не чета обычным, у них и погоны другие, и форма. Но я‑то полицейский. Или по старому милиционер, это уж кому как больше нравится. Китель у меня остался в Москве, но просветы там на погонах красные. Значит, первым делом мне надо было познакомиться с Горевым. А уж потом ждать, когда он представит меня руководителю следственного органа. Именно в такой последовательности, даже если полковника после нашего с ним сегодняшнего знакомства я в жизни никогда не увижу. Чему, кстати, буду только рад. Ненавижу, когда вмешиваются в мою работу.