– Где я? – прозвучал хрип, отдаленно напоминающий мой голос.
– Ты в безопасности, – прервалась песнь. – И постепенно идешь на поправку.
– Значит, все-таки не умер. – И вновь сознание уплыло. Тишина. Ни запаха мяты, ни боли, ни мыслей. Времени тоже не было. Мог пройти час, а мог – год. Не знаю. Когда я открыл глаза, рядом уже никого не было. Зато зрение вернулось, а с ним и память. Меня отравили. Замудренный яд смог разорвать суть на две части, отделить незримой стеной дракона и человека. И ни один лекарь империи не в силах был помочь. Я медленно, неделя за неделей, сгорал от собственной магии, наблюдая, как сереет лицо отца. Спустя десять дней безутешные глаза матери уже не сдерживали слез. И все же я каким-то образом выжил. Кто-то спас меня. Последнее воспоминание – светлый потолок спальни и веснушчатое лицо друга. Сколько времени после этого прошло?
Бревенчатые стены комнаты точно не были частью дворца. Через маленькое квадратное окошко, пробивались солнечные лучи, подсказывая, что сейчас день. К выложенной темным брусом стене был приставлен столик с медным тазом и хлопковым полотенцем. Там же в разнобой стояли пузырьки, видимо, с травяными настойками, такими поят нянечки маленьких детей. Одинокий стул примыкал к кровати, полосатая простыня накрывала мое тело. А на груди кулон с красным и синим камнями. Мерцание сразу выдало артефакт. Может, это дом одного из шаманов? Драконья магия так не мерцает.
– Ты так усердно заботишься об этом чешуйчатом проходимце, – послышался переполненный раздражением мужской голос. – Переводишь на него наши припасы. Прогреваешь еще одну комнату, чтобы дракону было комфортно. Что на это сказали бы твои предки?
– Мои предки от меня отвернулись, – донесся звонкий ответ. – Почему меня должно заботить, что они… – речь прервал скрип открывающейся двери. Карие глаза встретились с моими, и девушка замерла, так и не войдя в комнату. Кажется, несколько мгновений она даже не дышала, прикрываясь глиняным кувшином, который, видимо, предназначался для меня.
– Очнулся? – возник короткий вопрос испуганного олененка. Я осторожно кивнул. – Буянить будешь?
– А надо?
– Нет, – девушка замотала головой так, что рыжие кончики волос коснулись точеного подбородка, а вода в кувшине чуть не выпрыгнула наружу. – Ты всю человечинку ешь? – последовал неожиданный вопрос. – Или только невинных дев?