– Хм… – подумал он, – чепуха какая-то.
Он крепко зажмурил глаза, постоял, – снова отрыл их. Ничего не изменилось.
– Где я и что со мной? Никого вокруг… Чертовщина какая-то. Где же люди-то? Надо найти их… Всё же – надо куда-то идти. Узнать – где я, и почему тут оказался. Кто меня сюда перенёс и что вообще, чёрт побери, происходит!?
Страха и какого-то особого волнения он, почему-то, не испытывал. Было, скорее всего, ощущение любопытства к возникшей ситуации. Кроме того, он ощущал в своём теле лёгкий озноб и какую-то странную эйфорию, как если бы он только что вышел из спортзала, где занимался своей любимой борьбой самбо.
Женька ущипнул себя. Боль была чувствительна и реальна. Значит – это не сон. Он стал внимательно оглядывать всё вокруг и прислушиваться, стараясь сориентироваться и понять – в какую сторону следует ему идти и где искать исчезнувших людей. И вообще – хоть каких-либо людей. Не хотелось бы переть неизвестно куда, как лось, напролом через сугробы. А стоять тут на одном месте – означало замерзнуть насмерть к утру следующего дня. Здесь, в пермской тайге, в конце марта морозы по ночам бывают до двадцати градусов со знаком минус. Так…Хм… Вроде бы южнее, в нескольких километрах вниз по реке, должна была быть ближайшая деревня Васюковка. Вот и надо было идти туда…
Из-за туч показалось солнце. День обещал быть спокойным и безветренным. Небольшой утренний морозец, державшийся после ночи, уже почти совсем спал. Начался лёгкий капель на подтаявших сугробах. Потихоньку Женька стал спускаться вниз к берегу реки, ещё с прочным льдом по всей её длине. По льду идти всё же гораздо легче и удобнее, чем по лесным весенним сугробам, блестящим на солнце до рези в глазах и покрытыми твёрдой коркой весеннего наста. Тем более, что впереди за верхушками елей, с которых давно уже упал снег – почудилась дымка от костра или от чего-то где-то горящего, и, вроде бы как, оттуда донесся звук, похожий на звук выстрела.
Пока он шел, – по пути обдумывал всё то, что с ним только что произошло. Прошлой осенью его, и ещё нескольких солдат-срочников, – откомандировали из учебной воинской части в одну из частей внутренних войск под город Пермь. Сначала он думал, что придётся охранять какую-то колонию с зеками, которых тут в округе полным-полно, и они практически все работают на лесозаготовках в тайге. Однако потом их из этой части буквально через пару месяцев перебросили в областную лесную глухомань и прикомандировали к какому-то закрытому инженерному подразделению, состоявшему из десятка офицеров, живших отдельно в своём утепленном щитовом доме-бараке, и роты солдат из стройбата тоже со своей отдельной казармой. Их подразделения вели какие-то строительно-земляные работы в забытом богом месте в пермской тайге, у черта на рогах, вдали от ближайшего посёлка Чусовского. Сюда, в эту глухомань в двадцати километрах от Чусовского, из посёлка доходила грунтовая дорога – единственная связь этого таежного края с остальной «Большой землей». Зимой дорогу заметало так, что пройти по ней не представлялось возможным, а поэтому для передвижения использовали зимник – прочный лёд на реке, в метр толщиной, который выдерживал даже тяжелые грузовые автомобили. Кругом были заснеженные леса, скованные льдом реки и ручьи, и замерзшие болота. По льду рядом протекающей реки строителям и комендантскому взводу регулярно доставляли оборудование и продовольствие. Часто прилетал вертолёт из Соликамска с почтой и какими-то грузами. Воду качали из пробуренной осенью скважины, а постоянно работающий дизель-генератор, – снабжал всех электроэнергией. Военные строители, в километре от казарм, копали какой-то котлован непонятно для чего и зачем. Для размягчения грунта использовали взрывы при помощи аммонала. Перед взрывами включали предупредительный сигнал сирены, к звукам которой скоро все привыкли, ибо взрывы были регулярными и частыми. Потом солдаты – стройбатовцы протягивали в выкопанную яму какие-то кабеля, и устанавливали тяжелые свинцовые плиты. Всё было окружено столбами с колючей проволокой и вышками с часовыми, установленными по углам периметра. Издали могло показаться, что это была зона для уголовников, однако красный флаг на КПП с красной звездой на въездных воротах, и шум работающего бульдозера в котловане – опровергали это. Да и все военные носили форму, а не зековскую робу. Кроме военных в работах на объекте принимали участие и несколько каких-то гражданских. Вроде бы какие-то специалисты-инженеры.