Однако при каждом переливании приходилось сталкиваться с массой неудобств. И дело даже не в том, как сильно расширялись зрачки Вал при виде свежей человеческой крови. В ее выдержке я не сомневался.
Тонкая игла, которую Рихтенгоф вводила мне под кожу, ужасно жглась. С развитием медицинских сплавов меня все меньше пугало серебро. Вторым большим минусом переливания стало ощущение похмелья. Часто сразу после принятия человеческой крови я убегал в туалет или на следующий же день падал в лихорадке и валялся в кровати до тех пор, пока мой организм не соглашался, что новые клетки крови не такие уж и противные.
Ну а третьей и самой большой занозой в исподнем стало то, что Вал запрещала мне пить. Алкоголь негативно влиял на качество крови, снижал самоконтроль, и я мог запросто пустить под откос все переливание одним бокалом виски. Если иглой в руке меня напугать нельзя, то сухим законом – ой как можно.
Со временем мы сократили количество переливаний. Последний раз я получал человеческую кровь больше двух месяцев назад. Пусть так оно и остается, хочу попробовать справиться со своими демонами самостоятельно.
– Один раз я почти превратился.
– Сколько раз говорила, чтобы ты не пил перед сном!
– Мне плохо спалось.
– Не ищи оправданий своему алкоголизму. – Вал отводит взгляд, наблюдая за бригадой, толпившейся вокруг кофеварки. – Хотя главное, что ты сдержался. Возможно, когда-нибудь мы найдем способ полностью подчинить твой неуправляемый рептильный мозг. И чужая кровь тебе не потребуется.
– Звучит здорово.
Мое внимание привлекает хруст гравия под колесами увесистого черного внедорожника, приближающегося к посту охраны. Вал тоже заметно напрягается, заметив подъезжающую машину.
– Кого это сюда принесло? – спрашиваю я.
– Служебная, – быстро отвечает Вал, выбрасывая стаканчик в урну. – Начальник станции. Мы вовремя успели.
– Давай свалим куда-нибудь в тень.
– Согласна.
Внедорожник въезжает в послушно распахнутые железные ворота. Мы даем неплохой крюк и встаем за железной стеной блока, спрятавшись под навес. Вал останавливается так резко, что я врезаюсь в ее спину, едва не расплескав горячий кофе.
– Смотри, – шепчу я. – Это у него аллергия на лесников?
– Ага. – Вал прищуривается. – Лицо знакомое, но вспомнить не могу.
– И чем ему лесники не угодили?