Я поблагодарил своего капитана и встречающую делегацию и побрел к берегу. Оглянувшись, я увидел, что они полностью утратили интерес к моей персоне. Парень, который пытался столкнуть меня в воду, с энтузиазмом грузил какие-то ящики и тюки на катер, а мексиканец что-то разъяснял Теду, тыкая пальцем в бумажный листок.
Мои опасения, что придется карабкаться на утес по козьей тропинке, совершенно развеялись. Видимо, когда-то в этом месте в океан стекали ручьи, они и образовали разрезы в холмах, ведущие в бухту. В том месте, куда мне показал мексиканец, был довольно пологий склон, к тому же для комфорта обитателей к нему была приделана лестница с пролетами и перилами.
Преодолев этот не самый утомительный подъем, я оказался на вершине утеса и увидел свой первый в жизни отель с привидениями.
Парень на пирсе был прав – особняк, стоявший на возвышенности, был виден с края утеса, хотя находился на расстоянии длинны футбольного поля19. Я даже мог видеть крышу и верхний этаж соседнего дома где-то совсем в отдалении. Участки между особняками тут и правда были большими, что позволяло владельцам жить в некотором уединении. Однако на Тире, как и на всех калифорнийских островах, почти не было растительности, кроме кустарников, редких пальм и скрюченных деревьев, как-то сумевших зацепиться за продуваемые ветрами скалы.
Утес производил странное и пугающее впечатление. Если стоять наверху, то казалось, будто в море устремляется отвесный неприступный склон. Местами так оно и было: прогулявшись вдоль края, я осторожно поглядывал вниз, увидев только острые скалы, о которые бились злобные волны. Но по большей части за крутым обрывом следовал достаточно пологий спуск. Как, например, тот, по которому я поднялся из бухты. Мне было видно, как Тед закончил переговоры с парнями на причале и направил свой катер в сторону океана.
Интересно, наверное Обината довольно долго гулял вдоль берега, пока не обнаружил самый удобный выступ, с которого сподручнее прыгнуть прямо в море.
Я повернулся спиной к воде, отошел от опасного края и направился в сторону дома в поисках дорожки со ступенями. Похоже, Блэквуд решил не обновлять потрескавшийся бетон, ограничившись лишь тем, что выдернул вокруг ступеней сорняки и заново покрасил их.
Мне стало неожиданно холодно, несмотря на полуденный зной. Особняк на холме на краю пустынного утеса и белая лестница напомнили мне один из готических романов, о которых болтал Маркус по дороге.