Вот тут уже все посмотрели на Яника.
– Да врет он все! – гнусаво выкрикнул подросток.
– Да? А как ты тогда в переулке оказался?
– Да я… – растерялся Яник. – Да мне Димка сказал, что ты там на дереве застрял, вот! – нашелся с ответом он.
Тут уже все снова посмотрели на меня.
– Так ты же не в первый раз чужое отнимаешь! Может посмотрим, что у тебя дома припрятано? Или где ты хранишь гильзу, которую у Ваньки забрал? А как ты пирожок у Мишки отобрал на той неделе не только мы, но и девчонки с соседней улицы видели! А тогда ты меня как избил? Чуть не помер я! Если бы не дядька Сафрон, который тебя оттащил, так и остался бы я там лежать, где ты меня пинал. Не так скажешь?
– За дело тебя пинал! – набычился Яник. – Ты меня белополяком обозвал!
– Так тогда сколько про белополяков говорили? А тут я услышал, что ты поляк. Ну и попутал, – развел я руками.
Может я сейчас и выбивался из образа семилетнего пацана, которому такие речи не свойственны, но мне было плевать. Получать ни за что у всех на глазах ремнем я не собирался.
– Вот! – вскинулся Ян. – Сам признаешь, что за дело!
– Так не до смерти же за такое бить! Ты вон какой сильный. Почти как взрослый, – Яник подбоченился, признавая мои слова. – Так выпорол бы, как дед Демьян предлагает, и дело с концом. А ты – убивать меня кинулся! И убил бы! Вон смотрите, сколько он мне синяков тогда наставил, – я тут же скинул с себя рубаху.
Синяк на лице люди и до того видели, но это – дело житейское. А вот то количество синяков по всему телу, что у меня до сих пор не сошли, удивило многих. И плевать, что мама и раньше причитала, что меня сильно побили. Списывали на то, что она мать и своего сына жалеет. А тут – сами убедились.
– Говоришь, отнимает у вас вещи, как тать? – протянул дед Демьян и посмотрел на Валентина Казимировича. – Проверить надо.
Инженер глянул на сына и с неохотой кивнул.
– Проверим.
Наше наказание временно отложили. До выяснения так сказать. А через день, когда все мои слова подтвердились, и вовсе решили, чтобы отец меня тихо «по-семейному» выпорол. Остальные мои друзья то же самое получили. Зато Янику досталось от всего общества. Еще одно отличие местной культуры от того, что было у меня «в будущем» – люди тут не замыкались в своей семье и судили всем обществом и довольно часто. Так что Яника выпороли на этот раз прилюдно. А его отцу еще и выговор по партийной линии влепили. За ненадлежащее воспитание сына. Последнее – самый суровый приговор оказался, как я понял из слов отца. После такого мы с Яником почти не пересекались. А вскоре и его отца на другой завод перевели.