Был в собрании и положительный момент – это отличная возможность спокойно всё обдумать. В принципе всё складывалось неплохо. Более-менее понятно, что нужно делать, адвокат занимается своими вопросами, всё-таки он не зря свой хлеб ест. Времени, конечно, не много, но не впритык. Самая большая проблема с деньгами. Те, что прислал Марк почти все ушли на магарыч ментам, возможно даст ещё, только бы его мамаша не узнала об этом. Своя же заначка просто таяла на глазах. Где искать бабки было совершенно не понятно.
После собрания, наскоро перекусив бутербродами, Олег поехал в Бажаевск. Хорошо, что есть машина, которая стала уже почти родной, да и пробок днём гораздо меньше чем сутра. В общем, если не будет непредвиденных задержек, вполне можно успеть всё намеченное.
На проходной начальник караула долго изучал документы, несколько раз куда-то звонил и наконец, попросил подождать минут двадцать пока подойдёт сопровождающий. Ждать пришлось немного дольше, зато сопровождающим оказался знакомый уже парень по имени Дима.
– Здорово, инспектор, – улыбнулся он с порога, протягивая руку.
– Привет, – кивнул Олег. – Ты сегодня опять будешь моим гидом?
– Да какой там может быть гид на пожарище? Не понимаю, что вообще ты там хочешь найти…
Они шли по хорошо знакомой дорожке между зданиями, впереди показался большой обугленный куб цеха.
– Есть у меня, Дима, кое-какие версии на счёт пожара, – ответил Олег на ходу.
– Поджог?
– Пока рано говорить, сейчас всё внимательно изучим и решим.
Ворота цеха были широко распахнуты, видимо их не закрывали со дня пожара, стоял удушливый запах гари, под ногами всё усыпано сажей. Олег вошёл внутрь и включив фонарик начал аккуратно пробираться через завалы.
– Дим, знаешь, где здесь пятнадцатая вентустановка? – спросил он обернувшись.
– Вроде где-то в районе интенсивных смесителей, – чуть задумавшись, ответил сопровождающий. – Это та, которую Француз варил?
– Да.
– В ту сторону до конца, потом наверх на эстакаду. Только там грязища такая, вылезем оттуда как два трубочиста.
Олег не обратил внимания на предостережение и уверенно двинулся вглубь цеха. Зрелище открывалось жуткое. Кровля здания частично обрушилась, зияя большими прорехами, вентиляционные короба превратились в рваные обугленные лохмотья. Грязь, сажа и покорёженный металл, в котором угадывались контуры оборудования – все, что осталось от цеха, которым командовала Даника.