Я не слышала это имя одиннадцать лет. Дома оно стало запретным, когда закованная в лед Ара еще лежала на столе, а мама выла над ее телом.
Из Сыска приехали раньше, когда Ару еще не нашли. Лисы исследовали и мост, и прилегающий к нему лес, опросили чуть не весь Амрау и сложили воедино трагичную картину.
Они были очень юны, они оба. Для Ары это была всего лишь вторая Охота, – первая, на которой она уже была двоедушницей; а Вердал и вовсе лишь тогда и поймал своего зверя. Ара услышала его, и они встретились. Она светилась тогда от радости, моя несчастная прекрасная сестра, а вот он, говорят, был не слишком доволен – но это бывает с подростками, что уж такого.
Пекарь слышал, как они ругались на качелях. «Дело обычное, молодежь», – сказал он следователям. Но это не было обычное дело, потому что швея чуть позже видела, будто бы он ударил ее, отшвырнул от себя. А лебединая пара встретила ее на пути к мосту, и девушка была сама не своя: то рыдала, то смеялась. Они даже пытались поговорить с ней, но Ара убедила их, что идет домой. Лебедь потом ужасно винил себя, что не вызвался проводить, а его лебедушка все время плакала.
Ара шла не домой.
Ночь была тихой, и снег сохранил ее следы. Она стояла на середине моста, а потом перелезла через перила и ушла в воду.
Вердала же нигде не смогли найти.
Двоедушники по-разному переносят гибель пары. Это всегда – огромный удар, который не проходит бесследно. Устоявшиеся пары почти всегда вместе проходят свою дорогу до конца и уходят тоже вместе, в один миг и глядя друг другу в глаза. С молодыми бывает, что вслед за парой умирает только зверь, а человек остается; правда, в таких случаях нередки бывают скорые самоубийства. И иногда, очень редко, двоедушник живет дальше.
Так вот, через пару дней после похорон ли сы сказали, что след Вердала оборвался у той же реки, только много ниже по течению. А еще раньше приехавшая из самой столицы сова заявила, что не видит больше его дороги. И все решили, что Вердал, как и многие двоедушники до него, не смог пережить свою пару.
А он, выходит, выжил.
«Есть много сомнений в выводах следствия», – написал мастер Дюме.
Это не мое дело. Это все прошлое, прошлое! Оно давно меня не касается; оно давно сгинуло и потеряло значение; у меня теперь другая дорога, другая жизнь, и я уже ушла по ней так далеко…