– Зарежь ее, – прошептал кто-то.
– Выпусти кишки, – поддержала Синеглазая. – Принесем ее кровь в жертву.
Пима дрожала в руках Тула, но не шевельнулась, когда Ричард коснулся ее щеки ножом. Она уже мертва, подумал Гвоздарь. И понимает это. Он видел это смирение с волей норн.
– Папа, – выдавил Гвоздарь, – она дочка Садны, которая спасла тебя в ураган.
Отец задумался, прижимая лезвие к лицу Пимы. Обвел им линию челюсти.
– Она пыталась убить меня.
– Тогда вы рассчитались с Садной, – попробовал другой подход Гвоздарь. – Жизнь за жизнь. Равновесие.
Отец поморщился:
– Больно ты умный. Вечно пытаешься папку своего учить и все лучше всех знаешь. – Он провел ножом между грудей Пимы, провел по животу. Посмотрел на Гвоздаря. – Что, и теперь будешь меня учить? Скажешь, я не могу выпустить ей кишки, если захочу?
Гвоздарь затряс головой.
– Т-ты хочешь убить ее, и это т-твое право. Она пр-ролила к-кровь.
У него стучали зубы, и он с трудом оставался в сознании. Пима и Нита смотрели на него.
– Т-ты хочешь ее к-крови, имеешь п-право…
Ему было очень плохо. Кружилась голова. Он с трудом вздохнул, пытаясь вспомнить, что именно хотел сказать. Кое-как заговорил, стараясь не запинаться:
– Мать Пимы помогла мне вытащить тебя из-под урагана. Никто другой нам не помог. Не захотел. Мы должны Садне.
– Парень, да ты охренел! – вскинул голову Ричард. – Опять учишь меня жить.
– Надо девку проучить, а не убивать, – рыкнул Тул. – Повоспитывать молодежь.
Гвоздарь с удивлением посмотрел на получеловека, но воспользовался его поддержкой:
– Я просто имею в виду, что у нас перед ее мамой кровный долг, и все это знают. Если люди будут знать, что мы не платим долги… это дурная карма.
– Карма, – поморщился отец. – Думаешь, мне не насрать?
– Платить долги крови – не слабость, – рыкнул Тул.
– Да неужели? – Ричард смотрел то на Тула, то на Гвоздаря. – Как будто все хотят, чтобы девчонка осталась в живых.
Он ухмыльнулся и ткнул ножом Пиму в живот.
Пима вскрикнула, но Ричард задержал руку и ухмыльнулся, глядя на каплю крови там, где лезвие пронзило кожу.
– Повезло тебе сегодня, детка. – Он взял ее ладонь в руки и посмотрел в глаза. – Счет закрыт ради твоей мамы. Но если еще хоть раз наставишь на меня нож, удушу твоими же кишками. Ясно?
– Ясно, – медленно кивнула Пима, не моргая и не отводя взгляд.