С богов мысли снова перешли на приехавших с Земли. Гуннар пока слабо представлял, кого они сумеют себе отыскать. Но тут гадать – гиблое дело. Потому что сходятся и находят счастье совершенно разные люди. Так что пусть всё просто будет хорошо. И у рыжей девчонки, и у степенной матроны-библиотекаря, и у внимательного юриста, и…
Он вспомнил спину Юлианны, затянутую в черную кожу куртки. И росчерк серебряной молнии. Ей, наверное, было прохладно. Но она даже не подала виду, что замёрзла. Внутри почему-то поднялось непонятное раздражение. Глупая! Кому и что доказываешь, если потом можешь свалиться с температурой? Осень коварна, хоть земля ещё теплая, но зима уже ступает обутыми в снежные сапожки ногами, оставляя покрытые изморозью следы после себя.
Почему-то захотелось содрать с неё эту куртку, проверить, насколько хорош надетый на девушке теплый свитер, скользнуть ладонями под него по горячей коже, согревая и разгоняя кровь. А потом закутать в собственный плащ, сгрести в охапку и не выпускать. При этом не забывая выговаривать, что одеваться нужно по погоде и… и…
Рангхильд пнула его по коленке.
– Ты меня вообще слушаешь? – невозмутимо поинтересовалась она, и Гуннар понял, что его будут бить.
Каким-то неведомым образом он умудрился вовсе погрузиться в свои мысли, думая про Юлианну и её дурацкую куртку. Совершенно не слушал сестру, хоть сам согласился на гадание.
И даже сейчас, глядя в её чёрные глаза, осознавал, что не испытывает ни капли неловкости. Мысли были приятны. Куртка, вероятно, прохладная на ощупь, а кожа – горячая…
С трудом взяв себя в руки, он произнес как можно ровнее:
– Прости, милая, прослушал. Благовоние убаюкало.
– В прошлый раз ты спрашивал, что это за вонь, и советовал сменить магазин, где я закупаюсь гадальными принадлежностями. А заодно прикопать продавца за то, что продает такую гадость, – фыркнула Рангхильд.
– Не помню, – с непроницаемым лицом сказал Гуннар. – Память подводит, возраст уже не тот.
И, уперевшись ногой в пол, совершенно по-мальчишечьи покачнулся на стуле.
Она выразительно посмотрела на акульи хрящи.
– А вот тут с тобой не соглашусь. Гадание говорит, что ты ворон в самом расцвете сил. И при этом скоро закончатся твои одинокие полёты.
Гуннар чуть не рухнул со стула, вовремя ухватившись за край стола.