– А… – глубокомысленно произнесла я. – Ну это совершенно другое дело!
Может, она местная сумасшедшая? Могли бы предупредить, в конце концов.
– Знай, его сердце принадлежит мне! – жарко шептала тень.
– Нэйра…
– Нойлен! – оскорблённо поправила меня преграда.
– Нойлен, я навсегда это запомню, – пообещала я.
– Он останется моим, даже когда ты станешь его женой!
Фух! Значит, замуж мне можно…
– Но если ты посмеешь претендовать на его сердце, я тебя убью! – В шёпоте послышались истерические нотки.
– Нет-нет. Сердце, лёгкие, печень – забирайте всё и пользуйтесь на здоровье!
– Помни! – всхлипнула особа, отступила в темноту, и я услышала шелест платья и шаги у себя за спиной. Теперь чёрный силуэт таинственной возлюбленной нэрр-герцога вырисовывался на фоне выхода, через который я вошла.
Я стояла, глядя ей вслед, и ждала, пока успокоится сердце. Неожиданно в проёме показался мой недавний провожатый.
– Нойлен Берген, вы всё ещё здесь? – возмутился он.
– Здесь темно, – пояснила я.
– Вы что, испугались? – удивился провожатый и хлопнул в ладоши.
И тут я действительно испугалась. Сначала громкого звука, отразившегося от сводчатого потолка, а потом – ослеплённая ярким светом.
– Идёмте, – буркнул служащий. – Он вас уже вызывал.
Я пожала плечами.
Сумасшедший дом какой-то, а не дворец!
* * *
Мужчина проводил (или выпроводил?) меня в небольшой холл с единственной дверью. Здесь позаботились о том, чтобы посетителям нескучно было просиживать часами в ожидании приёма. Вдоль стен с гобеленами, изображавшими древние битвы, стояли банкетки. Они были мягкими на вид, а картины изобиловали деталями, рассматривай не хочу.
Я, может, и хотела. Но было некогда. Меня просто впихнули в кабинет и закрыли за мной дверь.
– Нойлен Эмилия Берген? Почему вы опаздываете? – Вопрос хозяина кабинета был адресован мне, но сам он продолжал работать с бумагами, не поднимая взгляда.
Он сидел за огромным столом. Просто огромным. Сам нэрр-герцог оказался не мал ростом – той своей частью, которую я могла видеть. Но стол был так велик, что если бы герцог вытянул руки в стороны, он не смог бы коснуться краёв столешницы. Стопки бумаг чередовались с предметами письменного прибора, изготовленного из чёрного агата с белыми прожилками. Чернильница, подставка для перьевых ручек, нож для бумаги, пресс-папье, часы, новомодная лампа на магкристаллах – всё это стояло вразнобой. Хотя, возможно, сам нэрр-герцог видел в таком расположении некий сакральный смысл.