– Глядите-ка, никак сам господин офицер к нам в гости пожаловал. Добро пожаловать, ваше благородие! – воскликнул первый казак, улыбаясь мне во весь рот. Сзади за ним засмеялись. То обстоятельство, что он угадал во мне офицера, причем издалека, выдавало в нем человека бывалого. Мой мундир был почти таким же, как и у моего денщика. Надо послужить в армии не один год, чтобы вот так, мгновенно, разглядеть какого цвета сапоги3 и из меди или серебра пуговицы и галуны на ментике. Соответственно, мне эта неожиданная встреча грозила не только пленом, но и смертью, с офицерами бунтовщики не церемонились.
– А ну-ка, погодь! – продолжал чернобородый более строго. Эти слова подтверждали, что перед нами были бунтовщики, никто из «реестровых» не стал бы обращаться к гусарскому офицеру запанибрата.
– А вы кто такие? – спросил я в ответ, и, откинувшись назад, шепнул Макару:
– Готовься, как я выстрелю – стреляй сам и скачи прочь.
Я не был уверен в верности Макара воинской присяге, пугачевцы охотно переманивали рядовых солдат на свою сторону. Тем не менее, приходилось рисковать.
– Мы – люди государя Петра Федоровича! Сдавайся, ваше благородие, не твой сегодня фарт, – громко сказал атаман.
Он лениво махнул плетью, и двое казаков поехали в нашу сторону. Бунтовщики держались очень спокойно, по-видимому, не считая нас хоть сколько-нибудь опасными для такой ватаги, никто из них даже за оружие не взялся. Непростительная беспечность, за которую стоило их проучить. Я кивнул головой, словно соглашаясь сдаться, приподнялся в седле, быстро вытащил пистолеты из кобур и, подняв на уровень груди, выстрелил в приближающихся всадников почти в упор, не целясь, из обоих стволов одновременно. Сразу же моим вслед грохнули выстрелы Макара, который не подвел меня. Все, на какие-то мгновения, заволокло дымом, послышались крики и даже стоны. Так, по крайней мере, мне показалось. Не дожидаясь, пока пороховой дым рассеется, я круто повернул коня кругом и дал ему шпоры. Алезан резво взял с места в галоп, быстро унося меня от врагов. На скаку я обернулся и увидел, что позади, забирая в сторону, скачет Макар, один из всадников, лежит на земле, а другой скорчился в седле, видимо раненный. Казаки с ружьями изготовились к стрельбе, а остальные начали погоню.
Я рассчитывал на Бога, быстрые ноги своего скакуна и удачу. На последнюю надежда была особая: казаки стреляли метко. И точно, тут же началась стрельба. Я и Алезан остались невредимы, а Макару повезло меньше, я услышал его вскрик и повернул голову. Мой денщик, раскинув руки, падал с лошади. Я не мог понять, убит он или ранен, надо было спасать свою жизнь. Так как я скакал в обратную сторону, то впереди был холм, а справа пепелище. Мне нужно было снова подняться на вершину, и пока я бы поднимался, то представлял собой мишень для пуль врагов. И пусть проехать надо было всего ничего, сотню шагов, пуля могла догнать меня в любой момент.