– Кто ты таков? – спросил, он – И куда путь держал, отвечай, твое благородие.
На мгновенье я задумался, стоит ли говорить свое имя или умереть безымянным.
– Лучше скажи сам, голубь, – разомкнул свои уста носатый казак с офицерской выправкой. И как только он произнес первое слово, я понял, откуда он. Поляк. Наверняка ссыльный шляхтич, много их попало сюда из-за участия в конфедерации. Доигрались, ясновельможные! Два года назад их австрийские и прусские покровители сдали Речь Посполитую с потрохами, разделив ее земли между собой и Россией. Теперь паны, считавшие дома своих крепостных за говорящую скотину, готовы были лизать сапоги самозванцу, объявившего свободу от крепостной неволи, в хрупкой надежде восстановить Польшу «от моря до моря».
– Что молчишь, песья кровь?
Великан, стоявший позади меня, слегка, по его мнению, ткнул меня в спину.
– Какая тебе разница, кто я.
– И то верно, повесить можно и безымянного. А то, что ты гусарский офицер, и так видно. Смотрю, говоришь ты чудно, как не русский. Откуда родом?
– Издалека.
– Ты отвечай, коли спрашивают! – с угрозой приказал атаман.
– Из Франции, – мне показалось, что при этом слове поляк посмотрел на меня очень уж пристально, будто бы чего-то ждал.
– Далеко же тебя занесло, ваше благородие. Сам али по принуждению в Россию приехал?
– Сам.
– И не жалеешь?
– Нет.
– А я в Пруссии был, когда мы с Фридрихом ихним воевали, – мечтательно сказал атаман. – Хорошая там жизнь, сытая! Даже крестьяне в каменных домах живут! Кони у них, что твои буйволы.
– Пусть скажет, куда направлялся, – снова вмешался поляк, прерывая воспоминания казака.
– Зачем это вам? – спросил я вместо ответа. – Из отпуска еду в полк. И не встреться с вами, уже бы кашу ел в своем эскадроне.
– Смелый ты парень, офицер, а не хочешь ли на сторону императора нашего Петра Федоровича перейти? Нам в полку тоже такие молодцы нужны!
Ну, вот мы и дошли до главного вопроса, решающего мою участь.
– И как же называется ваш полк?
– Оренбургский, полковника Падурова6, – с гордостью сказал атаман. – Слыхал про такой?
– Слыхать-то слыхал, воевать с ним пока не приходилось.
– Так как, офицер, пойдешь к нам? Ты вот в каком чине?
– Ротмистр.
– У нас полковником станешь. Государь чины не жалеет тому, кто дело знает.
– Нет, господин казак…
– Я – есаул.