Серебристый «шевроле» с мятым бампером ехал за ним из самого города, обогнал по пути пару машин, чтобы уставиться ему прямо в выхлоп. Или тот, что за ним? Синий «мерин», водила – мужик в темных очках. Антон запомнил его, когда поравнялись километров десять назад. Идеальный кандидат.
Тряска по щебенке кончилась, «мерин» пошел на обгон. Антон вжался в кресло, будто так его будет не видно, но машина исчезла за поворотом. Нащупав бутылку «Бонаквы», глотнул противной нагретой солнцем воды. Легче не стало. Привычный холод в груди сковал сердце. Тогда Антон схватился за сигарету – едкий дым исцарапал глотку, заполнил нутро, выжигая тревогу.
Оправдательный приговор избавил от всех проблем, кроме одной: Леонид Ланге, упрямый осел из ФСБ, слежку с подозреваемого не снял. Пока Антон прозябал в изоляторе и неизвестность пугала его долгими ночными кошмарами, Ланге предложил работать на органы. Взамен он снимет все обвинения.
– У тебя будет иммунитет, – заверял Ланге, что означало: ФСБ закроет глаза на твои шалости, но отныне ты принадлежишь Конторе. – На твоем месте я бы задумался о сотрудничестве.
И смотрел долго-долго серыми злыми глазищами: ждал ответа, и вполне определенного.
Сотрудничестве, как же. Крысой, вот кем он будет, работая на силовиков. Хуже тюрьмы. Шаг не туда – опять начнут пугать нарами, свободы лишат, невыездным сделают. Заставят сдавать своих, шпионить за неугодными, заменять правду лицемерной подделкой, выгодной кому-то ложью. Сколько парней уже так попортили. Всех забрали. Антон полагался лишь на свою команду, но в итоге его кто-то сдал – кто-то свой. Доверять никому нельзя. Особенно вежливым людям в серых костюмах, которые ставят тебе ультиматум.
Позже Антон поймет, что за первый серьезный взлом, верни он всё до копейки, ему бы грозил лишь условный срок, в крайнем случае штраф. Тогда еще гайки не закрутили, но он не разбирался в законах и боялся попасть в колонию, опозорить семью, лишиться будущего.
Не опуская взгляда, он отказался, и доброжелательный Ланге вмиг изменился в лице.
«Я тебя, сука, на всю жизнь засажу, – напоследок Ланге наградил его колючим холодным взглядом. – Еще приползешь, когда за бугром тебе влепят пожизненное, извиняться будешь. Нагляделся я на таких: не остановишься».
Ланге можно было понять: месяцы следствия коту под хвост. Оперативник возвращался к начальству если не с позором, то уж точно без надежды на премию. С него не слезут, пока кто-нибудь не ответит за взлом банка Д.: либо он найдет козла отпущения, либо доведёт расследование до конца. Чем Ланге и занимался.