– Пить… – прошептало ее сознание.
И без того помутневший взор накрыло пеленой, вокруг все плыло, стало расплывчатым, никаких четких контуров, один сплошной туман.
– Пить… – снова повторила Сони.
Что-то твердое до боли прикоснулось к голове, пытаясь приподнять ее, но Сони показалось, что ее хотят оторвать. Она тихо застонала.
«Я умерла! – промелькнуло у нее в голове, – Что за адская боль? Камал был прав, я грешна. Значит, я попала в ад в наказание. Почему я ничего не вижу? Я не вижу своих мучителей…»
Что-то твердое впивалось в голову, причиняя ужасную боль. Сони вновь застонала.
– Mem… mem… madam…
Смутно расслышала Сони голоса. Слабость в теле, распространяясь повсюду, не позволяла раскрыть глаза. Через силу, переборов в себе усталость, Сони слегка приоткрыла веки, но опять не могла ничего разглядеть от мутного сознания.
Пересохшими губами Сони ощутила жидкость во рту, которая растеклась по губам и ручейком влилась в горло. От неожиданности она поперхнулась и закашляла. Сознание медленно восстанавливалось, голоса вокруг стали более отчетливо звучать, начала появляться резкость и ясность происходящего вокруг. До отупевшего сознания дошли звуки отрывками разговоров, она поняла, что говорят на английском языке и начала понимать смысл слов говорящих:
– Мэм, вот вода. Мэм, глотните воды, вам станет легче. Мэм…
– Алекс, что такое? – раздался до боли знакомый голос Камала.
– Не понимаю, она должна была уже прийти в себя. Анна, введите ей два кубика…
Дальше она уже не могла расслышать слов, так как сознание вновь затуманилось, и голоса потонули в гулком ударе звуков, эхом отдаляясь в кромешную тьму.
Камал сидел у изголовья Сони, которая проспала больше суток, так и не приходя в сознание.
Он разглядывал ее лицо, слегка припухшее от его удара, прикоснулся к ее щеке, где явно выделялись красные полоски пальцев. Проведя пальцами по багряным полоскам, словно разглаживая припухлость, Камал внезапно ощутил прилив нежности. Ему пришлось признать, что, несмотря на их недавнюю ссору и его чрезмерный гнев, он не мог оставаться безучастным и черствым по отношению к Сони. Несмотря на несправедливое молчание Сони, ее безжалостность, безнравственность и хладнокровие, с каким она разлучила его с сыном, он не мог ее ненавидеть. Но и любить по-прежнему…