Покорившись его силе, она вновь прислушалась, и до ее сознания стали доходить странные звуки, которые с каждым словом меняли свой оттенок. В итоге, каким-то чудесным образом голос Камала превратился в голос Риммы.
Выхватив из рук Камала диктофон, Сони со всей силы швырнула его об стенку. Хрупкая аппаратура разлетелась на мелкие кусочки.
– Что все это значит? – в гневе выпалила Сони. – Какую еще шутку ты решил разыграть???
– Что с тобой? – обеспокоился Камал, – Ты что совсем ничего не понимаешь?
– Этот номер со мной не пройдет, – взбесилась она не на шутку, – этим ты ничего не добьёшься. Я не отдам тебе Дони.
– Сони, – Камал схватил ее за руки.
Но она, выдернув руку, подошла к окну и нервно закурила.
– Чего ты добиваешься?
– Я всего лишь хотел показать тебе, что вся эта запись – филькина грамота. Это монтаж. Римма тебя провела, – раздраженно выпалил он, с трудом сдерживая нарастающий гнев.
– Не пытайся запутать и запугать меня. Хочешь разбудить во мне чувство раскаяния. Обвинив во всем меня, в моей глупости…
– Если ты так считаешь, то ты на самом деле глупа!
– Даже раскаявшись, Дони я тебе не отдам.
Сони пронзила его гневным взглядом.
Кинувшись к Сони, Камал выдернул сигарету из рук и прижал ее к стенке. Глаза его метали молнии. На скулах заиграли желваки. Он с трудом сдерживал свою ярость.
– Я заберу его и без этих уловок.
И тяжело дыша ей прямо в лицо, он съязвил:
– Сомневаюсь, что суд может присудить детей падшей женщине.
– Что? – только и смогла промямлить Сони, словно подавившись комом, застрявшим в горле.
– И не сомневайся, речь пойдет о твоей нравственности и моральных устоях. Любой добросовестный человек дважды подумает, прежде чем вверить в руки порочной особы безвинных детей.
– Глупости! Ты шутишь?!
До ее сознания стал доходить смысл сказанных Камалом слов. Кровь прилила к лицу и Сони с трудом произнесла:
– Это необоснованно… – она нервно сглотнула.
– Ты так думаешь? – ехидно усмехнувшись, Камал поглядел на нее, и его бровь изогнулась дугой.– Твой молокосос признается в чем угодно. Тем более, что он уже во всех красочных деталях поведал о ваших шалостях…
Звонкая оплеуха не дала ему возможности и дальше разглагольствовать.
Смерив Сони презрительным взглядом, он гневно выдавил:
– С него хватило и двух ударов в челюсть, чтобы он завизжал, как свинья, умоляя о пощаде…