– Привет, Машка, – улыбается мне Танька. – Домашку дашь списать?
– Да бери, мне не жалко, – возвращаю я улыбку. – Чего нового слышно?
Танька всё обо всём и обо всех знает. Слухи подбирает, фильтрует и щедро делится с окружающими. Мы встречаемся на пересечении коридоров. В корабле всегда двадцать два градуса, поэтому все одеты по-летнему, жарко иначе будет. Земля с её странным, почти марсианским климатом, остаётся позади, а здесь у нас климат постоянный, потому нет смысла шубы доставать. Я сегодня в летнем платье, захотелось мне так, ну и мальчишек побесить, конечно. Они, когда видят девчонку в платье до середины бедра, соображалку вообще отключают. А мне нравятся их жадные взгляды, потому что на корабле мне ничего не угрожает.
– Ой, что я слышала! – сообщает мне Танька. – Ты не поверишь!
Значит, сюрприз или из малореальных или мне точно не понравится. Когда Танька так говорит, то новости, скорее всего, так себе, да и сбывается почти всё. Совет Переселенцев, который всем на корабле заправляет, очень любит всяческие пакости, особенно тем, кто им ответить не может. А Танька смотрит совсем не с улыбкой, значит…
– Давай, – обречённо отвечаю ей. – Жги!
– Совет собирается по поводу методов воспитания, – сообщает она мне. – Говорят, хотят продавить наказания в школе.
– В смысле «наказания»? – не то, чтобы я не поняла, но верить в такое просто не хочу.
– По жопе, – коротко отвечает мне подруга.
Это плохо, даже очень плохо, потому что раз предкам вполне официально разрешили, то и в школе могут. Но тут есть нюанс – предки не возбухнут за своих чад? Им настолько всё равно? Ну мои-то точно нет, мои только рады будут, особенно маман, а папка, он, конечно, хороший, но мягкий, поэтому посчитает, что Совету виднее. То есть для меня новость очень плохая, хуже некуда.
– А с какого?.. – интересуюсь я.
– Кто-то из парней чуть ли не в реактор залез, – рассказывает Танька. – Ну вот и пошли разговоры на тему того, что нужно жёстче воспитывать, а то мы от скуки с жиру бесимся. Ну какая-то такая логика…
– Понадеемся, что на слухах всё остановится, – тяжело вздыхаю я, а подруга меня обнимает. У неё предки жёсткие, сами на неё руку не поднимут, а вот на такое нововведение согласятся точно.
Озверели за какие-то три года взрослые. Мы им, конечно, даём жару, но нам положено – возраст такой. Видимо, решили забить, так как с корабля нам деться совсем некуда. Не в смысле махнуть рукой, а в смысле, бить так, чтобы мысли не возникало что-то нарушить. Страшно. Ещё и потому страшно, что Танька обычно в отношении гадостей не ошибается.