Какая-то размытая тень вдалеке вдруг оборвала воспоминания. Мансу-ра не сразу разобрался в причине внезапного замешательства. Там, вдалеке, на взгорье, где обрывалась кромка синего леса, в предрассветных сумерках взгляд успел уловить длинный забор… Память скачками, в мятущейся лихорадочной пляске, расталкивая незряшные видения, остановилась вдруг у какой-то черты. Забор… Забор… Уже покосившийся, уже почерневший от времени, изрешеченный прорехами… Забор исчез из вида, а разбуженные воспоминания вскипели в нём с неуёмной силой. И сразу стало как-то тесно у окна… Ему всё чудилось, что он остался там, на том взгорье, что было огорожено покосившимся забором. И воображаемый его взор нырнул туда, за колючую проволоку. Нырнул туда – и ничего не увидел, кроме тьмы. Но даже из той тьмы пронзительно ясно выступили все события роковой для него весны сорок девятого года.
Глава 1
Заключённых подогнали к воротам лагерной зоны под напирающие сумерки. Стылое небо уже расслоилось: где-то темнота повисла чёрной плотью накрепко, где-то ещё ютились закатные блики. Показались первые дрожащие звёзды. Дальний край раскисшей дороги полосовали жёлто-белые раструбы лучей. На них и ориентировались, выбираясь из потемневшего леса.
В здешних местах последние числа октября жутко холодны. Ещё не зима, но если задует ветер, как сейчас, порывисто, остервенело, мороз так прижмёт, что всех чертей разом вспомнишь. Одно слово – Сибирь!
Темнота сузила пространство окончательно. Поэтому конвоиры действуют крайне предусмотрительно: стоит что-то заподозрить в строю арестантов, так сразу вскидывают автоматы, грозятся стрелять. А застрелить могут без предупреждения, заключённым это известно: второй выстрел – так, для отвода глаз – может прозвучать и позже, когда убитому будет уже всё равно.
Как назло, в лагпункте только началась вечерняя поверка – придётся ждать. Не зря конвойные этот час называют «трухлявым», сами сидельцы «собачьим», лагерная охрана «вечерней поверкой». Это значит, что пока всех в лагере не пересчитают, новый этап не примут. Сколько времени пройдёт, неизвестно. Этап вымотал заключённых вконец. Пройдено километров двадцать, не меньше. Что конвой, что зеки – все хотят одного: быстрее добраться до тепла, прижаться к печке, дать ногам и усталому телу передых.