– Ну, хорошо, а как твои командировки?
– Ты проследишь, когда меня не будет. В конце концов, Анатоль, ты же математик, будет логично, если и ты слегка с ним позанимаешься.
– Нет, воля твоя, Дада, я не могу, уволь.
Ада уже возмущенно, закусив удила, наступала на мужа:
– Анатоль, ты забываешь, что это твой ребенок! Ты не отчим, ты – отец!
– Я не могу его заставлять, загонять и объяснять. К тому же, ты знаешь, он меня не слушает, он только тебя признает.
– Тебе не стыдно, Анатоль?
– Стыдно, но я это осознаю. Ваши характеры водолейские не мне, мягкосердечному, переломить. Андрюшка тебя боится.
– Да почему боится? Я его в жизни даже в угол не ставила и пальцем не задела!
– Меня ты тоже не ставила и не задевала, а я тоже тебя боюсь.
– Господи, ты-то почему!? Что за чушь собачья?
– От тебя такие флюиды исходят! От твоей энергетики можно в конверторе сталь варить. Легированную.
– Чувствительный, да?
– Очень.
Ада замолчала, выдерживая паузу. Анатолий уже распсиховался: щеки покраснели, он начал нервно расхаживать по кухне. Аду больше всего огорчало в нем отсутствие въедливого интереса к Андрюшке. Нет, он, конечно, его любил, и разговаривал с Андрюшкой, и делал все, что надо, но старался избежать слишком тесного и длительного общения с мальчиком. В то время как Ада всегда стремилась именно к этому и вообще была мамашкой ненормальной. Умом понимала, что нельзя требовать того же от других – все родители по-разному воспитывают своих детей, но периодически скандалила с Анатолием именно по этой причине.
– Хорошо, Анатоль, пусть не экстернат. Что ты предлагаешь?
– Ничего… Знал бы что – давно уже сделал бы.
– Нет, мне это определенно нравится: в пропасть скатываемся, а делать что – не знаем. По-твоему, лучше ничего не делать?
– Да. Пусть как есть, сам потихоньку выкарабкается.
– Нет, ничего мне не говори,– Ада уже с трудом удерживалась в рамках,– а то мне хочется в тебя чем-нибудь запустить.
– Лучше бы ты запустила, чем вот так вот со спокойным лицом меня доставать.
– Ладно, хорошо. Давай так: я ничего не буду предпринимать, Анатоль. Никаких экстернатов, ничего. Но! Я умываю руки, а вся ответственность за Андрюшку будет лежать на тебе. Я думаю, тебе трудно будет объяснить потом, почему все вышло так.
Анатолий изменился в лице и долго молчал. Потом, видимо взяв себя в руки, спокойно ответил: