Я хотел было обидеться, но было не на что: «Вован прав, пить сегодня нельзя, один раз мне удалось пережить прорыв по пьяни, во второй раз так не повезёт. Где же Ленка? Она-то про сегодняшний день точно знает, спряталась где-нибудь", – успокаивал я себя. Однако червячок сомнений продолжал понемногу подгрызать сердце: "Что это со мной? Никогда меня предчувствия не мучили". Но в этот раз мои опасения оказались не напрасны.
В обшитые железом двери раздался настойчивый стук.
– Что это, блин, сегодня? Совсем народ страх потерял, вместо того чтобы прятаться, все в кабак лезут, – проворчал Володя, выходя из-за стола. Стучал кто-то из своих, потому что негр стал открывать засов, не дожидаясь разрешения Володи. В зал вошел сухонький старичок – художник с площади Тяньаньмэнь – то ли чех, то ли словак, я знал его, но знаком не был. Они прошли с Володей за стойку и что-то тихо обсуждали.
Я провалился в воспоминания.
Тринадцатого января в прошлом году я уже с утра был на взводе. Надо сказать, что не просыхал я ещё с Нового Года, кто же пропустит такой классный повод побыть в забытьи? И уже не помнил сейчас, как тогда меня занесло в квартал к чёрным. Как раз из-за пьянки я и не придал значения тому, что в тот день предсказывали прорыв.
Воспоминания о том дне до встречи с Элен сохранились у меня кусками, только после драки всё последующее вспоминалось более-менее связно. Я брёл по улице и с трудом соображал, где нахожусь. Наконец, по боковым улочкам, забитым горами мусора, я понял, что попал в квартал к чёрным.
"И чего черножопые не убирают в своем доме, все засрали", – болталась в моей мутной голове одинокая мысль. Черножопыми мы ласково называли всех обитателей того квартала, не только негров. "А я ведь могу огрести здесь, – запоздало появилась ещё одна. – Да и хрен с ним, отобьюсь". Эта смелость говорила о том, что был я под хорошим градусом, то есть в том состоянии, из-за которого нормальные люди бухали со мной только до второй бутылки, после этого у меня начинали чесаться кулаки, и редкая пьянка обходилась без драки.
Как обычно в жизни, подумай о плохом, и оно появится. В переулке, до которого я ещё не добрёл, происходило что-то нехорошее: слышались быстрые голоса на испанском, перемежаемые инглишем, но все это перекрывал тонкий девичий крик. Если бы я не услышал этот голос, ни за что не полез бы в разборки латиносов.