Наша жизнь в свинарнике кончилась тем, что нас погрузили на машины и повезли в сторону Киева. По дороге мы видели мертвые села, заброшенные поля, колонны военнопленных и трупы. Много трупов военнопленных, зверски избитых и пристрелянных. Никто их не убирал с обочины дороги. Видели движущихся на восток немцев – жирных, самодовольных, упоенных легкой победой. Они орали непонятные для нас песни, хохотали, махали руками с засученными, как у палачей, рукавами. Ехали на открытых машинах и автобусах. Ехали как на парад, встречая военнопленных словами: «Советы капут! Комиссар капут! Юда!»
Так по пыльным дорогам мы были доставлены в Борисполь в лагерь военнопленных. В лагерь прибыли вечером. Погода испортилась. Дневная жара сменилась прохладной дождливой ночью. Нас поместили в госпиталь для военнопленных. Лагерь военнопленных был размещен на летном поле Бориспольского аэропорта, а госпиталь в помещении клуба летчиков. Нас занесли в помещение советские военнопленные санитары, переступая через раненых и ища свободные места. Меня положили на сцене. При тусклом свете фонарей я увидел до отказа переполненный зал. Раненые лежали вповалку на голом грязном полу, плотно друг к другу. Пройти в зал было невозможно. Стоны, крики, матерная брань, мольба о помощи, проклятия, повелительные команды – все смешалось в один гул, и смерть витала над всеми. Богдановский свинарник казался раем по сравнению с этим адом. Ни медикаментов, ни перевязочных материалов, ни условий для оказания помощи раненым не было. Лежали они на полу, кто в шинели, кто босой, кто в сапогах, а кто и совершенно голый, в грязных окровавленных бинтах. Беспрерывным потоком выносили из зала мертвых, скончавшихся от потери или заражения крови, голода. На их место заносили новых раненых.
Врачи из числа военнопленных старались помочь раненым, безотлучно находились в зале, успокаивали их, поправляли повязки. Но что они могли сделать в этих условиях без лекарств и перевязочных средств? Ласковое слово, добрый ободряющий совет – вот и все их лекарство и помощь. Меня поражала преданность советских военных врачей своему долгу. Они такие же военнопленные, как и все остальные, без устали и до последних сил боролись за каждого больного. Я не знаю их имен и фамилий, но они заслужили того, чтобы их знали и вспоминали словами благодарности не только мы, участники этих печальных событий, но и наши дети и внуки.