С.Г. все это время сидела молча, и лицо ее все больше превращалось в маску.
– Вам что, – вдруг сказала она, – не нравится “Толстой”?
Атмосфера вновь сгустилась. В.Б. вспомнил о теме разговора. Повернулся в кресле боком и стал с фланга бить меня аргументами, ораторски опытно, умело располагая их по степени усиления:
– Трехтомник может пройти сейчас или никогда. Платят 100 %. Это даст мне два года жизни. За это время я напишу книгу.
Я прошу о выручке. Меня надо выручить.
Вы говорили, – правда, после чачи, – что без меня вас не было бы.
– Конечно, – бормотал я, – формальный метод…
Я ощутил на себе разящие удары лучшего полемиста двадцатых годов. Последний удар был особенно тяжел:
– Ну вот. Есть бесспорный жанр. И вы в нем несомненно выступите.
– ?
– Некролог.
(Этот удар достал меня через много лет. Я в этом жанре действительно выступил – в Тыняновском сборнике. Воспоминание о том разговоре несколько месяцев мешало мне сделать это.)
– Ну что ж. Нет так нет. Не могу же я вас запереть в комнату.
Самообладание у В.Б. было большое.
– Может, попьем чай? – сказал он почти весело.
– Какой тут чай, – мрачно сказала С.Г.
После этого мы не виделись почти два месяца. Я зашел в переделкинский Дом творчества навестить Бахтина (20 марта 1972 г.). В холле – громовой голос:
– Здравствуйте!
Шкловский! Я был готов ко всему – тем более что В. В. Иванов сказал, что “Шкловский обиделся на всю вашу семью”. (Может, М. Ч. расскажет, за что В.Б. обиделся на нее.)
С.Г. была холодна, но В.Б. – совсем как раньше.
– Я от Бахтина. Мы не были знакомы. Хотя он сказал, что видел меня у Горького. Когда я говорил Горькому неприятные вещи.
Диалог. Я сказал Бахтину: нельзя разорвать писателя на две части, нельзя его разграфить пополам, как лист бумаги.
(Вставляю внутрь разговора другую запись – 1 июня 1978 г. Шкловский сказал, будто Бахтин говорил ему, что сожалеет, что написал для П. Медведева книгу против формального метода.)
Я немного лепил. Понес Репину свои работы. Он сказал: “Ничего не выйдет. Вы начали как Микельанджело. Значит, кончите как дурак”. Надо начать так, чтобы было куда двигаться.
– Вы, В.Б., начали хорошо.
– Я много раз начинал снова. В субъекте, который перед вами, сохранилась обезьяна.
Потом я пошел к Бахтину. М.М. сказал, что со Шкловским они в числе прочего говорили о моей книге. Послушать бы – все отдай, и было б мало…