– Всё в порядке? – Спросила Кристина, в её голосе была забота, но Арсений ощущал, как она ненамеренно выталкивает его в ещё большую пустоту. Он не мог выговорить все слова, которые терзали его, не мог показать ей, как велика его растерянность. И всё-таки, он смог сказать:
– Всё нормально, Кристина. Просто… слишком много всего.
Он не мог позволить себе расслабиться. В его мыслях была не только проверка состояния дедушки, но и решение медицинских вопросов, связанных с его переводом в более комфортное место. Но что, если его дедушка никогда не вернётся к прежнему состоянию? Арсений чувствовал, как эта мысль ломает его рассудок. Ему нужно было быть сильным, но где взять силы, когда сердце сжимаются от мысли, что больше не увидит того человека, который когда-то был его опорой? Он задал себе вопрос, можно ли вообще «готовиться» к утрате? Или вся эта самоподготовка – лишь иллюзия, в которую мы верим до последнего момента? Параллельно не прекращались мысли по проекту, которым он занимался последние годы. Стратегический план компании, на котором зиждилось его будущее, по его мнению требовало постоянно присутствия. Всё это вместе оставляло ему очень мало времени на себя, а уж тем более на размышления о прошлых годах.
Оказавшись в машине, Арсений все так же молчал, поглощённый своими мыслями. Машина скользила по знакомым улицам, но и здесь изменения были очевидны. Как быстро он сможет вернуться? Он всё снова и снова задавал себе этот вопрос, но чёткий ответ никак не приходил. Всё, что он знал точно, это что старый город, когда-то так близкий и родной, теперь казался ему чуждым. Он не чувствовал себя здесь как дома. Всё изменилось – здания потускнели, а магазины заменили свои вывески на новые. Даже привычные улицы больше не вызывали в нём радости, скорее, странную тоску и беспокойство. словно давно стёртые картины вновь врывались в его память, напоминая, что раньше всё было совсем по-другому.
Когда они прибыли в больницу, Арсений попросил Кристину и Билла остаться в машине. Он понимал, что должен держать себя в руках, но каждая мысль о состоянии дедушки отягощала его разум, словно накатывающие волны, разбивающие спокойствие. Вспоминая те моменты, когда дедушка был не просто главой семьи, а его личной опорой, Арсений чувствовал, как внутри него растёт глухая боль. Пустота, которую он ощущал, не просто отравляла его мысли – она заставляла его чувствовать себя беспомощным, несмотря на все старания сохранить самообладание. Он пытался сосредоточиться на том, что нужно сделать, но образы из прошлого – дедушкины добрые глаза и его привычка тихо напевать под нос – возвращались, размывая границу между настоящим и памятью. Пока он шагал к входу, воспоминания о детстве всплывали в его памяти. Эти образы вызывали болезненное ощущение утраты, которое он старался подавить, готовясь к разговору с врачами. Внутри больницы его встретил дежурный врач.