Она прижала пальцы к губам, чтобы сдержать их. Затем, не выдержав, направилась в ванную, где дала волю эмоциям. Вспомнились моменты их счастья – прогулки, долгие разговоры, обещания быть друг у друга опорой. Теперь всё это казалось хрупким, словно готовым разбиться от малейшего прикосновения. Она смотрела в зеркало и видела в отражении своё собственное отчаяние, страх и боль. Ей казалось, что всё их будущее висит на тонкой нити.
В таком состоянии она провела весь вечер, стараясь избегать Филипа, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Её эмоции были слишком сильны, и она боялась, что простое общение с ним разобьёт её на мелкие осколки. Её мысли возвращались к моментам их счастливой жизни.
Когда ночь опустилась на город, Ева, наконец, легла в постель, но те же тяжёлые мысли продолжали крутиться в её голове, не давая ей покоя. "Почему всё стало так сложно? Почему мы больше не можем быть счастливы, как раньше?" – эти вопросы не оставляли её, терзая душу. Она пыталась вспомнить те времена, когда всё казалось проще, когда они с Филиппом могли смеяться без всяких причин и строить планы на будущее, не зная сомнений. Но сейчас она понимала, что даже идеальные моменты были лишь иллюзией. Ева чувствовала, как её охватывает страх – страх потерять то, что когда-то было самым дорогим в её жизни. Вспоминались и те разговоры, когда они верили, что смогут пройти через любые испытания, но теперь эта уверенность исчезала, оставляя только пустоту и боль. Лежа в постели, Ева смотрела в темноту, не в силах заснуть.
Ева проснулась с пустым чувством в груди – Филиппа снова не было дома. В последние недели это стало для него привычкой: уходить на работу ещё до её пробуждения, избегая утренних разговоров, её взглядов, её вопросов. Его отсутствие больше не удивляло, но каждое утро оно оставляло после себя болезненную пустоту. Ева лежала на кровати, глядя на серый свет, пробивающийся сквозь занавески.
Она попыталась подняться, но ощутила лёгкую тошноту, которая заставила её замереть на месте. Несколько глубоких вдохов – и неприятное ощущение немного отступило, но тревога осталась.
Казалось, её тело и разум одновременно кричали о том, что что-то не так, и она боялась признаться себе, что это ощущение связано не только с её состоянием, но и с отношениями, которые стремительно менялись.