“От кого же защищалась солью бабка Бежана, если она сама знахарка и травница? В сказках Мира все ворожеи знали тайны растений, земли и воды, ведали тайную силу слов. Их заговоры разрушали даже самые злые чары проклятых колдунов и безумных чародеев. Или это она ее прятала?” – растерянно размышляла я.
Как бы то ни было, собирать соль с пола я не решилась, да и поход с кухни до горницы и обратно, был сущей пыткой. Так что, я решила есть, что любезно предложили.
Позавтракав, встала в поисках места, где можно помыть посуду за собой. Вчера я так устала, что не обратила внимания, где и как старуха мыла ее ночью. Ни рукомойника, ни клюкала в избушке не было. Только помойное ведро одиноко стояло в углу. Покрутив головой вокруг, я не обнаружила ничего подходящего поблизости. Делать было нечего, и я отставила миску со скорлупой от яиц на краю стола. Аккуратно подвинула к утвари глиняный стакан и вышла из кухни.
В доме все также никого, кроме меня не было. Ржаной хлеб и яйца наполнили желудок приятной тяжестью. Семья наша не жила впроголодь, но и не пировала, так что мне никогда не доставалось больше одного яйца, а тут целых три!
“Странно только, почему петухи не разбудили на заре? Они у нее вообще есть? Наш Андрон под деревни поднимал, когда горланил с забора. А тут и изгороди–то нет. Где ж бабка животину держит? Наверное, помощь нужна,” – подумалось мне.
Стало жутко неудобно перед, приютившей меня, женщиной. Я решила выйти на улицу, чтобы отыскать хозяйку жилища: “Мало ли работы по дому? Выгонит еще, не дай бог, приняв за лентяйку.”
Позабыв про боль в ступнях, направилась к сеням. У входа стояли старые, почти стоптанные лапти, явно не моего размера, но вновь ступать босыми ногами на землю я не решилась, уж очень больно. Раны уже не кровоточили, но страдания все же приносили. Найдя на полу бечевку, я подвязала непомерно большую обувку.
Твердо решив, что не могу просто так сидеть здесь и ждать, когда придет женщина, я осторожно открыла входную дверь, вышла на крыльцо и снова попыталась вслушаться в тишину.
Ветерок, играя, поприветствовал меня, разметав, выбившиеся волосы, как только я ступила за порог избушки. Невольно прищурившись, поправила непослушные пряди. Солнце, и правда, стояло в зените, а его лучи были такими ласковыми и приветливыми, что на душе становилось теплее.