Отоми разжал пальцы. Подросток озадаченно похлопал ресницами, повернулся и встал под дерево.
Такого рекорда перевоспитания Земля ещё не видывала.
– Это гипноз? – спросил Димка.
– Нет. Ещё сильнее, – ответил Отоми. – Теперь ему придётся пошевелить мозгами. Ведь это для него как угол для малого ребёнка.
Тень грусти затаилась в чертах Отоми, и Димка скорее интуитивно, чем сознательно понял, что инопланетянин своё «образование» здесь закончил. Вся подноготная Земли обнажилась перед ним, но это отнюдь не вдохновило его, а омрачило. Из него как будто улетучилось что-то своё, особенное, а навалилось чужое, доселе неведомое, удручение: да, не в край ангелов он попал. Сознание землян было ещё в полном мраке. Ещё только в мечтах они устремлялись к братству, к равенству, не подозревая, как осуществить это на самом деле. Они общались, не понимая друг друга, не понимая самих себя. А как жить, не зная работы собственных клеток? Отсюда и злоба, и ненависть к ближнему своему, желание поскорее рассчитаться с собратом по цивилизации. Не ясная тропа, а рутинные тернии догм сплетались у его ног непролазными дебрями, а те, кто взращивал эти заросли, сами же застревали в них, губили души свои в корявых ветвях невежества. И сквозь эти дебри он должен был отыскать себе тропу. Ту, одну единственную, что должна была привести его к отцу. Иначе нельзя. Как бы ни старался, он не сможет миновать тех, кто будет мешать ему.
Его главное препятствие – человек. Значит, инициатива должна быть только в его руках. Подросток этот – ещё невинный ягнёнок. Матёрые волки будут впереди, всех их нужно обезвредить прежде, чем он доберется до отца.
Условие не особо трудное. Куда труднее вынести свое пребывание здесь, в среде хаоса и раздора, где нет единства, где люди сами разделили себя на простых смертных и высоко привилегированных властителей, где правят диктат и деньги, а не добрая воля разума. Не так-то просто преодолеть чужой рубеж: с вершины всеобщего счастья и благоденствия сойти на много ступеней вниз, во тьму и невежество. Он сделал это. Тот самый первый и неимоверно трудный шаг. В том был глубокий смысл тех, кто послал его. Взрослый, зрелый человек, вполне сформировавшийся в своих взглядах, не вытерпел бы здесь долго, выдал бы себя в первый же день. Мальчишке же, с его гибкой нервной системой, гораздо легче приспособиться к новой среде. А дальше будет еще легче. Он взял первые уроки, теперь сам может стать учителем.