Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.
Добро ликует и радуется!
И Марфушеньку тут же вдохновенно отправляют по протоптанным следам за теми же сокровищами.
Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:
– Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
– Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:
– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
– Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…
Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
– Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
И что же? Да ничего: в ее случае Мороз сыграл свою партию в открытую – убил и дальше пошел.
За что же отняли жизнь у Марфушеньки?
В ее лице уничтожено само допущение, что можно проявлять себя, отстаивать свои границы и выражать свое недовольство: «Заявляешь о себе и отказываешься терпеть мучения? Это не просто плохо – за это ты умрешь.»
– Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.
Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»
А собачка – все свое:
– Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.
С другой стороны, красной нитью через всю сказку идет идея вознаграждения за «хорошее» поведение. Да-да, мы снова говорим о Настеньке.
И здесь нас недвусмысленно подводят к тому, что именно так – терпеть и помалкивать – единственно верная модель поведения.
Но ведь здесь также нет ничего обнадеживающего!
Приданое Настенька себе натерпела, надрожала… а изменит ли это хоть что-то?
Спойлер: нет.
Диагноз «Жертва» количеством материальных благ не лечится, а мужа-абьюзера можно найти и будучи в дорогом платье. Ну а после продолжить безропотно мыть полы… правда, теперь в богатом доме.