Вдруг Мирн как-то странно всхлипнул, вцепился мёртвой хваткой в мою руку и, заикаясь, прошептал:
– Шанира! Т-т-там!
Он ткнул трясущимся пальцем в сгущающуюся за контуром света от свечи тьму туннеля. Я взглянула на белую физиономию мальчишки, а его глаза неподвижно, в ужасе таращились куда-то за мою спину. Если он издевается, я его поколочу, пообещала я, клянусь древними богами, ушедшими за край мира. И обернулась. К нам навстречу, печатая шаг и покачиваясь, шло нечто: тёмное, бесформенное, огромное! Я ещё разок воззвала к богам и мысленно попрощалась с жизнью.
Фигура кособоко скривилась и… стянула с головы капюшон. Мирн шмыгнул носом и с облегчением выдохнул. Я тоже! Оказалось, что к нам подошёл незнакомый, но вполне обычный и совсем не страшный мужчина. Отчаянно рыжий, с веснушками на носу и щеках. Улыбался он доброжелательно и приветливо, и, в отличие от нечисти, смотрел не сквозь нас, а взгляд его был открытый и прямой. Хм, интересно, а пустой взгляд – это отличительная черта нечисти? Или признак, присущий исключительно их новенькому представителю?
– Демоны подземные, вы что, одни? – несказанно удивился он.
– Как видите! – подтвердил Мирн.
Незнакомец нахмурился, подошёл к карете, бросил проницательный взгляд на козлы и заметил валяющуюся там хламиду.
– Ого! Дела! – присвистнул он.
– Возница был нечистью? – подал голос Мирн.
Мужчина бросил на него заинтересованный взгляд, но промолчал. В его руке вспыхнул огонёк.
– Прыгайте в карету! Я довезу вас до нужного места! – наконец сказал он пару минут спустя.
В течение которых мы стояли, замерев каменными изваяниями в туннеле, настороженно наблюдая, как он тщательно осматривал и туннель, и карету, и даже лошадей. Двигался мужчина быстро, но при этом не упустил ни единого укромного угла. После чего запрыгнул на место возницы и схватил вожжи. Мы послушно выполнили его просьбу и забрались в карету, уж очень опасливо он оглядывался по сторонам. Желание лезть к нему с вопросами отпало на подлёте. Я пнула чемодан, он послушно скрылся под сиденьем, а я заодно и душу отвела. Мирн поставил свой чемодан на пол, прислонил к двери, а сверху водрузил свечу. Мы уселись на скамьи, и карета вновь начала неспешное движение. Меня мучило любопытство и желание вызнать подробности о повадках нечисти, но спрашивать мальчишку не хотелось. И дело было даже не в том, что он мог наплести очередные выдумки, а в самом факте – просить его о чём-то. Но и впустую (во всех смыслах) таращиться во тьму туннеля быстро надоело.