Наблюдавшей за бегом капель, стекших по его подбородку и шее, девушке показалось, что это было сделано намеренно. Усилием воли сдержав улыбку, Кими с упрёком заметила:
– Какой неважный вопрос.
– Для меня очень важный, – уверил её стажёр, вернув бутылку на столик.
Она медленно взмахнула ресницами и слабо усмехнулась:
– Семнадцать.
– Да вы совсем ребёнок, – фыркнул Кай. – Теперь ваш поступок кажется мне не только разумным, но и храбрым. Не боитесь, что убийца будет вас искать?
– Искать?! – в испуге переспросила Кими и покосилась на дверь, словно ожидая, что она откроется и в палату войдёт преступник.
Молодой человек присел на край койки с рассудительным:
– Ну, я просто обязан вас защитить. Доверьтесь мне, Кими.
Он без колебаний встретил её ясный взгляд, в который раз за эту встречу залюбовавшись редкой красотой её фиалковых глаз. Девушка долго молчала, не в силах принять решение, а он не вмешивался в её размышления, рассеянно ковыряя края разреза на брюках.
– Но вы… Знаете, – неуверенно начала она наконец, – у меня ведь нет причины вам доверять, – выдохнула она, глядя на него почти виновато.
– Разве? – тихо спросил Кай. – Вы не верите, что я хочу поймать преступника, защитив при этом невиновных?
– Нет, просто… Как насчёт обмена? – робко предложила Кими.
Стажёр покачал головой:
– А вы очень осторожны… Что ж, я понимаю ваше желание перестраховаться, – пожал он плечами. – В конце концов, – молодой человек вдруг подался к девушке с вкрадчивым: – я ведь тоже никому не поверял своих секретов…
Саннисайд, 2017. 9 июня2017. 9 июня
Харрисон Мидл Скул
Никто не знал, почему с утра неожиданно отменили занятия. Ходили слухи, что школа будет закрыта вплоть до уик-энда. Но самые нелепые предположения студентов обратились в пыль, едва благодаря нескольким задержавшимся в кабинетах старшеклассникам стало известно, что в школу прибыла полиция.
Бывалые криминалисты были потрясены увиденным, несколько детективов без раздумий бросились к ближайшим кустам, и лишь самые стойкие остались шокировано смотреть на лежавшее возле склада тело тринадцатилетней девочки.
Липкой остывшей кровью было залито всё: и ведущие в подвал ступени, и тускло-желтые полотна дверей, и даже грязно-зеленые стены. Дуги тёмных брызг достигали окон, и насквозь пропитались соленым железом изорванная школьная форма и потускневшие светлые волосы.