– Послушайте, – Генрих постарался взять себя в руки и заговорил мягче, как с ребёнком, который вот-вот начнёт плакать. – Я просто обслуживаю оборудование. Я не знаю, о чём вы говорите.
Женщина вдруг застыла. Её раскачивание прекратилось так резко, будто её кто-то выключил. Она подняла голову, и Генрих встретился с её взглядом – пустым, но полным тревоги, словно она смотрела не на него, а через него.
– Ты лжёшь, – прошептала она, её губы дрожали. – Ты хочешь нас вернуть. Все хотят… вернуть…
Старик лишь сильнее прижал её к себе и, не отрываясь, смотрел на Генриха. В его взгляде было что-то неестественное, что заставило Генриха снова отступить.
На краю сознания шевельнулась мысль: эти люди явно были не в себе.
– Успокойся, Глория, всё хорошо. Это не доктор, – мужчина поднял руку в успокаивающем жесте, словно отгоняя невидимую угрозу. – Это просто работник.
Глория замерла, но её плечи всё ещё дрожали. Мужчина медленно отступил в сторону, следя за Генрихом настороженным взглядом, и жестом указал старику что-то сделать. Старик, не говоря ни слова, поднялся по лестнице. Его движения были медленными, механическими, как будто он выполнял заранее отрепетированную роль.
Он поднялся к модулю, словно не замечая окружающих, и осторожно ввёл Глорию внутрь. Пройдя несколько шагов, старик опустил её на кровать, так аккуратно, будто она была фарфоровой куклой, готовой разбиться от любого неловкого движения.
Открывая ящик стола, старик вынул бутылку воды. Он медленно, с почти ритуальной осторожностью, отвинтил крышку и вложил бутылку в руки женщины. Глория, словно очнувшись от транса, схватилась за бутылку, как за спасательный круг, и начала пить мелкими глотками, но её глаза оставались пустыми, устремлёнными в пространство.
Старик опустился рядом на кровать, положив руку на её плечо. Его взгляд метнулся к Генриху, холодный и изучающий, будто он оценивал, представляет ли парень угрозу.
Генрих неловко переступил с ноги на ногу, чувствуя себя лишним. Ему хотелось уйти, но что-то в этой компании держало его, будто незримая сеть. Странности множились. Всё их поведение – от резких смен настроения до почти хореографической слаженности – вызывало в нём смутное беспокойство.
Только сейчас Генрих заметил, что компания прикатила к модулю странное кустарное устройство – порхающую на магнитной подушке рохлю. Она едва слышно гудела, зависая в воздухе на уровне колен. На её платформе лежало несколько картриджей для пищевого принтера и брикеты с водой. Однако то, что привлекло внимание Генриха больше всего, было сверху: беспорядочно сложенные материнские платы, вырванные из разного оборудования, и чипы с разломанными корпусами.