Разошлись далеко за полночь. Уставшие хозяева сели в гостиной у камина, выпить коньяку и перекинуться парой слов перед сном.
– Значит, тебя дорогой Герман Игнатьевич, тоже в Английский клуб зовут? – спросила Ольга. – Стоит ли идти в такой ситуации? Даже если твоё приглашение окажется неотравленным, все равно опасно. А уж Бобрыкину и подавно не надо посещать подобное суаре. Хотя, признаюсь честно, было бы весьма любопытно посмотреть, что там за праздник будет.
– Оленька, мы решили идти. Во-первых, предупрежден – значит вооружен. Мы собираемся соблюдать предельную бдительность. Во-вторых… а скорее это даже во-первых, завтра я поеду в клуб к своему знакомому порасспросить подробности. Если рассылка приглашений имела место, не только ж нас пригласили. Следует проверить и остальные письма на предмет яда. Переговорю я не только с шеф-поваром, но и с организаторами сего действа.
– Мне так жаль, что туда нельзя дамам! – Ольга Михайловна ударила кулачком по подлокотнику кресла. – Что за дикие нравы не пускать женщин? Двадцатый век на носу, а тут варварство сплошное!
– Не сердись, душа моя. Будь моя воля, взял бы с собой, но таковы английские традиции. В их клубы для джентльменов дамам прохода нет. Вот наши и позаимствовали сию систему. С другой стороны, я рад. Не хотелось бы подвергать тебя опасности.
Ольга насупилась. Эдак она пропустит всё самое интересное. Как можно ей, журналистке, которая должна быть везде и всюду, не поприсутствовать на английском празднике, да еще с привидениями!
Для успокоения супруги Герман Игнатьевич пообещал достать билеты на балет «Спящая красавица» в Императорский Большой театр, куда Ольга Михайловна просилась с самой январской премьеры. Радецкий балет не сильно жаловал, не понимая пустопорожнего дрыганья ногами, поэтому усилий больших для покупки билетов не прилагал. Но теперь он был готов терпеливо просидеть в ложе, сколько понадобится, лишь бы к жене вернулось хорошее настроение. А главное, чтобы она бросила даже мечтать об опасном посещении английского клуба.
Герман Игнатьевич прекрасно помнил, как познакомился с Ольгой, когда она прибыла в Париж на Всемирную выставку на автомобиле Каперса-Чуховского, проделав весь путь самостоятельно, чуть не через всю Европу. Так что слова «нельзя» или «невозможно» для неё не существовали и лишь подстегивали склонную к авантюрам натуру. Следовало ход мыслей Ольги Михайловны повернуть в иное направление, пусть и принеся себя в жертву искусству.