Мне, конечно, хотелось побывать внутри яхты, но к тому моменту яхта не успела пройти полный курс «лечения», в самом прямом смысле этого слова. Дело в том, что ее деревянные конструкции облюбовали термиты и крошили с такой неистовой скоростью, что был огромный риск вообще лишиться этой исторической реликвии и символа революции.
Здесь меня ждал еще один сюрприз. Главным «лекарем», под чьим руководством велись работы по реставрации яхты, оказался мой однокурсник по истфаку МГУ Володя Алексеев. Его первым помощником в работе была жена Галя. А всю работу курировал экспедиционер, бригадный генерал Каликсто Гарсия.
Много сделали для меня сотрудники Института истории коммунистического движения и социалистической революции Кубы при ЦК Компартии Кубы. Президент этого института Фабио Гробарт, член первой Партии коммунистов с момента ее основания в 1925 году стал моим, можно сказать, консультантом по всем наиболее острым вопросам. Он щедро делился своими исследованиями по истории рабочего движения.
Огромна моя благодарность и его заместителю Эрнану Пересу Консепсьону. Участник революции, один из сподвижников Хосе Антонио Эчеверрии, лидера Революционного директората 13 марта, и опытный подпольщик, он блестяще знал документы, хранящиеся в архиве института. Эрнан стал моим добрым товарищем почти на все время моего пребывания в Гаване и работы в АН Кубы в 1981 году, куда я была приглашена для чтения цикла лекций по методологии, методике и историографии исследования революционного процесса на Кубе. Эрнан помог мне углубиться в вопросы, связанные со спецификой стратегии и тактики Федерации университетских студентов в антибатистовской борьбе. Его суждения о соратниках, в особенности о Хосе Антонио Эчеверрии как студенческом лидере, впечатляли живостью «зарисовок» их характеров, духовного мира, открывавших мне глубинные истоки деятельности молодых революционеров.
Выражаю искреннюю признательность и благодарность выдающемуся деятелю революции, члену Политбюро ЦК КП Кубы Хесусу Монтане Оропесе, участнику штурма казармы Монкада и экспедиции на «Гранме». Его письмо от 28 февраля 1966 года – тогда он занимал пост министра связи в Революционном правительстве Кубы – в ответ на мое первое обращение из Душанбе явилось для меня неожиданным откровением самой революции, не говоря уже о достоверности этого письма как вдохновляющего первоисточника. Письмо стало для меня опорой в исследовательских поисках. А фразы «Revolucionariamente», «PATRIA O MUERTE», «VENCEREMOS»