«Вскоре все мы съехались в Мексику. Прежде всего надо было разобраться в сложившейся обстановке и наметить план действий. Это оказалось очень нелегким делом. Мы находились в чужой стране, где в то время существовало множество различных псевдореволюционных групп и течений. Мы ничем не могли помочь Фиделю, Раулю и другим нашим товарищам, которые находились в тюрьме на острове Пинос. И все-таки в этой трудной и сложной обстановке нам удалось объединить пятнадцать преданных революции товарищей».
В числе этих преданных товарищей был на тот момент и Че Гевара, раз и навсегда, по рассказам Ньико, проникшийся восхищением участниками штурма Монкады и верой в справедливость начатого ими дела.
«Ньико Лопес, я и почти все остальные товарищи, – вспоминает Каликсто Гарсия, – в Мексике могли рассчитывать только на собственный заработок. Поэтому с первых же дней пришлось искать работу. Но найти ее было нелегко. Здесь хватало и своих безработных. Пришлось заняться изготовлением и продажей рамок для картин. Потом я начал работать в бейсбольном клубе вместе с Мартином Диигом, который в то время руководил сборной командой Мексики. Частые переезды отнимали уйму времени, и для революционной борьбы его оставалось очень мало».
Ньико понимал, что главное сейчас – не потерять перспективу борьбы за свержение Батисты, не дать себе раствориться в гуще разношерстной кубинской эмиграции, увлекшись решением повседневных задач, даже если они кажутся полезными для общего дела. Стало известно, что контактов с монкадистами ищут бежавшие с Кубы после переворота известные в стране политиканы. И среди них – не кто-нибудь, а сам экс-президент Прио Сокаррас, изображающий из себя жертву военного переворота, а на деле вместе со своими приспешниками из партии аутентиков проложивший дорогу к этому перевороту. Тогда он не только сам не оказал никакого сопротивления, но даже не пожелал воспользоваться предложенной защитой. Самая организованная в то время молодежная сила Гаваны, Федерация университетских студентов, требовала дать ей оружие, чтобы можно было в тот же день, 10 марта 1952 года, вышвырнуть Батисту из захваченного им Президентского дворца. Студенты хотели вернуть туда Прио, который в глазах вовлеченного в избирательную кампанию общества оставался законно избранным президентом. Но он и пальцем не шевельнул, чтобы удовлетворить требование студентов.