Возвращаться было страшно. Но Эрика пересилила себя, вошла в кабинет, не дыша подкралась к столу и облегчённо выдохнула. Это, конечно, была не Александрийская библиотека, но и она, слава богам, не оказалась Юлием Цезарем[16]. Великий шокотоп не погубил книги. От него и от лап Шкуры след остался только в памяти.
Девочка выдохнула, и эхо её вздоха вернулось. Эрика оторопела, огляделась. Никого. И вот опять, присутствие. Как волны неслышного звука ощущаются кожей. Эрика сделала шаг, влияние ослабло. Два шага в другую сторону, к столу отца, и ещё три от него вправо. Теперь она ощущала причудливую мелодию, но не в голове, а всем телом! Эрика наклонилась, рассматривая корешки выстроенных книжных башен. Тщательно ощупывала их взглядом.
– Как успехи?
Голос прозвучал так неожиданно и громко, что девочка подскочила, задев стопку, и все башни рухнули, задевая друг друга, как домино. Книги рассыпались по полу, словно чёрно-белые кайры на птичьем базаре.
Эрика обернулась, сжимая досаду в кулаках и глянула, сдерживая слёзы обиды. Отец вернулся и, улыбаясь, стоял в проёме двери.
– Выбрала? Или помочь?
Эрика повела плечами, она хотела было ответить, что все ещё в процессе, и согласиться на такую нужную и желанную помощь… Но вдруг заметила жирный шоколадный отпечаток кошачьей лапы на коричневом переплёте одной из рассыпанных по полу книг. Девочка быстро схватила свидетельницу преступления и вскинула руку.
– Эту! Я беру эту!
– Можно взглянуть? – голос полон интереса.
– Нет! – выпалила Эрика. – Теперь она моя!
Отец округлил глаза, и стекла очков сделали их похожими на две половинки зефира.
Эрика проскользнула мимо него в коридор и вбежала вверх по лестнице. Хлопнула дверь, и отцу осталось лишь пожать плечами.
Выбор был сделан.
Глава 3
в которой Эрика находит книгу
И книга та была необычной: способная очаровывать и вызывать отвращение…
В комнате Эрика привалилась спиной к двери и стиснула книгу так, что окажись та живой, непременно вскрикнула. Но книга молчала, лишь слушая, как стучит сердце девочки: замечательно громко.
Эрика напряглась. Ни звука. Осторожно поднесла томик к уху. Тишина. Подушечки пальцев не покалывало, по коже не гулял холодок, и в голове не было никакого пения и даже лёгкого шума прибоя.
– Не знаю, кто ты, – обратилась девочка к книге. – Но я подстригу Шкуре усы, если ты окажешься справочником садовода.