Она думала, что раз они и здесь чужие, то нечего оставаться, надо ехать назад. Родители в ответ говорили о трудности жизни в Казахстане, что село осталось без газа и света, бывшие односельчане сидят без работы и денег, и когда все наладится, и наладится ли вообще, неизвестно.
Рассказывали, что в Бурном отцу давали старые, сложные в обслуживании машины, в то время как новые доставались родственникам начальника – казаха. Родители повторяли это много раз в разговорах между собой и другими, с каждым разом добавляя новые подробности. Они как будто запретили себе вспоминать хорошее о Бурном. С каким-то остервенением учили немецкие слова и фразы, обустраивали свой быт на новый лад.
Воспоминания Ирины о Бурном были иными. Ей не пришлось делать выбор – уехать или остаться, родители с ней даже не советовались. В каком-то смысле у родителей тоже не было выбора. Пережитое поколением их отцов и матерей переселение в вагоне для скота и жизнь в роли лагерных поселенцев сделало их фанатиками одной идеи – обрести родину, откуда никто и никогда не сможет их насильственно изгнать.
Детство Ирины прошло в совсем другой атмосфере, ей казалось, что она живёт в самой лучшей стране в мире – Советском Союзе. У человека бывает только одна родная земля, и советская пропаганда была сильная. Для неё весь Союз сводился к Бурному. Она удерживала в памяти имена друзей и названия улиц, убегающих к холмам. Вспоминала, как каждую весну стрелы первых весенних цветов, тюльпанов и мускариков, вспарывали землю около крыльца дома, как зацветал урюк, как в мае холмы пылали маками.
– Я не хочу в школу, я хочу в Бурное! – рыдала Ирина по вечерам.
– Как ты не понимаешь! Это всё ради тебя! – говорила ей мама, – потом благодарить будешь!
Зачем уехали? Для чего? Ирина не просила об этом. Мечтала закончить школу, заработать на билет и вернуться назад в Бурное.
Первый год после переезда в Германию гардероб Ирины оставался по-советски аскетичным – несколько блузок, пара брюк и юбка. С таким набором каждый день в обновках не походишь. Пособие родителей не позволяло покупать много одежды. Из страны тотального дефицита они привезли привычку довольствоваться малым.
Ирина пыталась отгородиться от одноклассников, закрылась в себе, ни с кем не разговаривала. Да и как разговаривать, если все, что она могла сказать на немецком, вызывало только усмешки.