Когда Бенедикт выздоровел, то оказалось, что его батальон перебросили в другой район Индии. Его самого оставили служить в Лахоре. Как офицера, его поселили в одном из строений внутри Шахи-кила – Лахорской крепости. Ее мощные стены из обожженного кирпича и красного песчаника окружали территорию, почти равную лондонскому Сент-Джеймс-парку. Члены Совета, служащие и старшие офицеры, а также их семьи жили во дворце махараджи – Шиш-Махале, который красовался внутри крепостных стен.
Поскольку боевые действия уже не велись, то задачами военных были охрана крепости со всеми размещавшимися там службами и, по возможности, поддержание порядка на крайне запутанных городских улочках. Кроме того, солдат иногда привлекали для охраны какого-либо затеянного Советом строительства. Так во время рытья оросительного канала, Бенедикт познакомился с Джоном Лоуренсом.
Молодому лейтенанту было скучно просто наблюдать за копошившимися в земле рабочими; кроме того, он увидел, что некоторые действия совершались беспорядочно и плохо – из-за этого люди напрасно теряли время и силы. (Здесь нужно сказать, что Королевское военное училище Бенедикт окончил по специальности «инженерное дело».) Оттеснив толстого ленивого бригадира, Бенедикт принялся раздавать указания по своему разумению – и дело пошло значительно быстрее и с большей пользой. Он был приятно удивлен, отметив, что рабочие слушали его с уважением и даже были ему благодарны. Это его так вдохновило, что он скинул мундир, закатал рукава рубашки и принялся возить тачки с песком. За этим занятием его и застал Лоуренс. Опытным взглядом чиновник сразу оценил способности Бенедикта и тут же на месте предложил молодому человеку стать его помощником.
С тех пор Бенедикт стал бывать во дворце и получил возможность встречать там любовь своей жизни. Эммелин тоже явно выделяла молодого красавца-офицера и беседовала с ним с явным удовольствием. Счастье Бенедикта омрачало лишь одно: он узнал, что у него есть соперник. Это был секретарь Лоуренса, некий Гарольд Кинни – долговязая ученая селедка в очочках6.
Мучимый ревностью, Бенедикт однажды тщательно и беспристрастно взвесил его и свои шансы завладеть сердцем Эммелин. Нет, в том, что касается внешности, секретарь Бенедикту в подметки не годился: хотя он тоже был высоким, но скорее изящным, чем статным, и к тому же немного сутулился; лицо у него было, впрочем, довольно приятное, однако несколько вытянутое; волосы мышиного цвета он зализывал назад, открывая высокий лоб; из-за стекол очков смотрели обманчиво большие прозрачные глаза. То есть в целом, как честно признался себе Бенедикт, ничего особо отталкивающего во внешности Гарольда не было. Однако при таких данных он определенно проигрывал широкоплечему сероглазому брюнету, да еще и облаченному в ладно сидевший красный мундир. Красный мундир Бенедикт считал – и не без оснований – своим главным козырем.