Автобиография В. И. Даля, продиктованная им в 1872 году, в том же году была напечатана в журнале «Русский архив», в № 11. На эту публикацию сразу же откликнулся Д. И. Завалишин. В газете «Московские ведомости» (№ 22) бывший кадет, в частности, написал:
«…он говорит, что был произведен в мичмана после трех кампаний в “Маркизовом море”, тогда как второй поход (в нем принимал участие и Д. И. Завалишин. – Е. Н.) он совершил вовсе не в “Маркизовом море”, а в Швецию и Данию, – поход не только самый замечательный из всех, бывших в Морском корпусе, но и составляющий одно из самых любимых воспоминаний Даля». Затем автор статьи объясняет, как появилось название «Маркизово море» – в честь маркиза де Траверзе, бывшего тогда морским министром. Д. И. Завалишин писал: «…по окончании Наполеоновских войн, когда потребовались огромные расходы на другие предметы, на военные поселения, на перестройку Петербурга, на поездки на конгрессы и пр., расходы на флот значительно сократили, в чем общая тогда молва обвиняла преимущественно угодливость тогдашнего морского министра, маркиза де Траверзе, который старался даже из самого обрезанного своего бюджета представлять еще экономию <…> Вот в это время гардемарины не имели другой практики, кроме похода на корпусных судах, которые, будучи плоскодонными (чтобы могли проходить в устье Невы), осуждены были плавать только между Петербургом и Кронштадтом, почему гардемарины с досады и прозвали это пространство “Маркизовым морем”, или еще более характерно: “Маркизовой лужей”».
Д. И. Завалишин, не только прошедший курс обучения в Морском кадетском корпусе, но и потом несколько лет преподававший в нем математику и астрономию, оставил воспоминания, в которых написал:
«В Морской корпус, хотя и “шляхетный”, требовавший доказательства столбового дворянства, поступали тогда, однако же, преимущественно дети дворянства мелкопоместного, где более, нежели у кого-либо, развиты были привычки и злоупотребления крепостного права и где маленький барич, находясь постоянно среди мальчишек дворни, привык ко всякого рода своевольной расправе с ними. Вот почему иной из старших воспитанников, в то же самое время как жаловался на телесное наказание, которому подвергся от офицера, нещадно избивал какого-нибудь младшего воспитанника, особенно новичка, за то, что тот худо вычистил ему сапоги или пуговицы (на куртке) или недостаточно сбегал туда, куда его посылали. Старший дежурный по корпусу, имевший надзор над кухней, хвастался, бывало, что он “обломал” свой тесак (знак дежурного) о старшего повара (даром что старшие повара были один 14-го, а другой даже 12-го класса <по Табели о рангах>) за то, что поймал его в воровстве провизии; но это делал он не для общего улучшения стола, а чтобы заставить этого же повара сделать из той же казенной провизии завтрак для него, дежурного, и его приятелей.