Советский граф Алексей Толстой - страница 22
«Потом семья Толстого жила на Саратовской (сейчас улица Фрунзе) во дворе каменного дома рядом с костелом; там имеется и теперь деревянный двухэтажный дом; Толстой жил во втором этаже его…
Когда мы были в 7-м классе, Бостром, чтобы больше войти в круг наших интересов, предложил нам прочесть цикл лекций по логике и довольно успешно начал их. Кончились лекции, впрочем, довольно скоро – после двух-трех – не знаю почему».
Усадьба на ул. Саратовской. В настоящее время – усадьба-музей А. Н. Толстого
Летом реалисты совершали прогулки на лодках. Их описал Евгений Ган:
«Помню широкую гладь разлившейся Самарки и нашу компанию в лодках, и в частности обычно улыбающегося от избытка жизнерадостности Алешу Толстого, на этот раз делавшего крайне серьезную мину, с честью поддерживавшего наше право быть кавалерами столь серьезных девиц. Тут, конечно, сильно приходилось налегать и на Писарева, и на Бокля, не забывая и Спенсера с Миллем (Маркс тогда был нам мало известен). Заезжали далеко на Татьянку, там высаживались, пили чай (выпивки не полагалось). Так, в разговорах, пении и прогулках по лесу, проходила ночь. К городу подъезжали уже на рассвете и расставались довольные друг другом».
Зимой досуг проводили иначе. Е. Ю. Ган вспоминал:
«Что касается зимних каникул… припоминаю путешествие на санях из города в Томашев Колок (больница для умалишенных). У директора этого учреждения была дочь в гимназии и сыновья-гимназисты. Решено было устроить для пациентов доктора любительский спектакль».
В молодежном театральном кружке произошло важное для будущего писателя знакомство – с дочерью главного врача земской больницы Юлией Васильевной Рожанской.
Опасный возраст
Алексей – подросток. Опасный возраст. Мать постоянно думает о том, каким человеком станет ее младший сын. Своими переживаниями Александра Леонтьевна делится с мужем, 27 апреля 1899 года пишет ему из Самары:
«Дорогой мой Лешуренок! Ты не поверишь, если я скажу, откуда мы с Лелей сейчас возвратились. Из Симбирска! Ей-Богу!..<…>
На пароходе у нас с Лелей был очень серьезный разговор о ценности жизни. Оказывается, он, подобно Пыровичу7, задумывается о том, что не стоит жить, и говорит, что не боится умереть и иногда думает о смерти, и только жаль нас. Он спрашивает: для чего жить, какая цель? Наслаждение – цель слишком низкая, а на что-нибудь крупное, на полезное дело он не чувствует себя способным. Вообще он кажется себе мелким, ничтожным, неумелым, несерьезным. Я много ему говорила, стараясь поднять в нем бодрость и показать, что все у него еще впереди. Я ему говорила, что человек может быть господином своей судьбы и сам себе выбрать дело по желанию и что теперь самое важное его дело – готовиться к жизни, т. е. учиться и вырабатывать себе характер. Не знаю, насколько я на него произвела впечатление, он такой скрытный и как-то стыдится показывать то, что чувствует. <…>