– Родная моя, милая! Я соскучился черт знает как! Сто лет не виделись!
– Месяца четыре, – ответила мама. Дядя Женя поставил её на землю. – Говори сразу, с ночёвкой?
– Что же ты начинаешь, милая? Конечно, с ночёвкой.
Он повернулся к Игнату: большое круглое лицо с раскрасневшимися щеками, выцветшие до желтизны усы над верхней губой, капли пота на висках и лысой голове, зеркальный блеск чёрных очков, глубокие морщины на лбу. Ещё сильно покраснела шея под воротником армейского кителя. Протянул раскрытую ладонь:
– Откладывай книгу, дружище, и лови крепкое мужское рукопожатие.
Игнат молча пожал. Действительно, крепкое.
– О, у вас прибавление в семействе? – дядя Женя присел, подхватил любопытного Бельчонка и принялся трепать его между ушей и за загривок. Щенок не сопротивлялся, а только вилял хвостом и распахивал пасть с мелкими острыми зубами.
– Злой будет! Вон нёбо какое чёрное!
Игнат не понимал за что мама не любит дядю Женю. Ночные посиделки при свечах Игнату нравились. Ночь напролёт дядя Женя с папой пили пиво из банок, папа становился разговорчивым, даже доставал гитару и бренчал какие-то свои любимые песни из прошлого. Да и Игнату можно было не спать, а сидеть с ними в гостиной до рассвета. Хорошо же! Но мама в такие дни часто жаловалась на головные боли, суету и работу.
«Тарелки помыть некому, а вы все болтаете»
«Лучше бы теплицы подлатали»
«Опять столько шума, столько шума, у меня от него бессонница»
Впрочем, дядя Женя не только болтал и шумел, но и помогал по хозяйству. Игнат помнил, что в прошлый раз он привёз новенький генератор и четыре столитровые канистры солярки, папа радовался, как ребенок.
Вот и сейчас дядя Женя обнял папу, и они вдвоем зашагали к сараю. До Игната донеслось:
– Ну, показывай, в чём там проблемка. Живо разберемся…
Папе отчаянно не хватало общения с кем-то кроме мамы.
Где-то через час, когда Игнат уже закончил читать положенные абзацы и занялся чистописанием (под бдительным присмотром мамы), дядя Женя и папа вернулись.
– Я же вам всем подарки приволок! – Радостно сообщил дядя Женя, размазывая масляные разводы на ладонях грязной тряпкой. Он заспешил к автомобилю, бросил на ходу, – Пацан, дуй за мной, поможешь!
Игната дважды уговаривать не пришлось.
«Хёндай» был густо укрыт пылью, как пледом, и ещё пятнами высохшего птичьего кала. Одно боковое зеркало потрескалось, второго не было вообще. Вблизи машина дяди Жени напоминала Игнату монстра. Вот-вот он распахнет пасть и набросится на людей, сжирая их одного за другим. Удивительным образом, Игната подобный образ завораживал. Он положил ладонь на капот. Горячий. Машина как будто дышала.