– Потерпи, родной! – уговаривал я плачущего Рэма аккуратно размещая его на заднем сиденье машины.
Он лишь тихонько поскуливал, словно не хотел ещё больше тревожить меня.
Я нёсся по городу перестраиваясь из ряда в ряд стараясь успеть… не опоздать, но видимо сегодня, удача покинула меня. На одном из перекрёстков я понял, что переднее колесо спущено. Свернув к тротуару включил аварийку и вытащив из багажника запаску, трясущимися руками заменил проколотое колесо. Мне хотелось, как можно скорее продолжить свой путь!
В ветклинике нас уже ждали, по пути я звонил ветеринару, который лечил Рэма на протяжении всей его жизни.
– Давай, Саша, неси его в цоколь, на рентген, после сделаем УЗИ, чтобы выявить все повреждения.
– Сейчас, Юрий Владимирович, – ответил я, спускаясь за ним в полуподвальное помещение.
Рэм весил тридцать пять килограмм, но сегодня он отчего-то казался мне неподъёмным. Неся его безвольное тело я со страхом заглядывал в пристально смотрящие на меня глаза, уговаривая друга потерпеть, ведь здесь врачи, и они обязательно ему помогут.
– Саша, оставляй собаку на столе, дальше мы сами.
– Я могу помочь!
– Мы справимся! Подожди в вестибюле, ты слишком взвинчен.
И я ушёл, покинув его.
Ровно через тридцать минут подошёл ветеринар.
– Саша, – тронул он меня за плечо, – понимаешь, тут такое дело… Рэмик твой уже довольно немолодой пёс, сердце изношено, а тут… в общем помимо переломов у него разрывы внутренних органов.
– И как нам быть? Вы поможете?
– Рэм не переживёт операцию. Лучший выход – отпустить его, не обрекая на муки. Он уже не восстановится, Саша.
Я не мог спорить с тем, кто отдал своей профессии тридцать лет жизни. Юрий Владимирович многое повидал в своей практике, часто спасал тех, кто был уже безнадёжен и раз он говорит, что это конец, значит иного пути нет.
– Я понял вас… мы можем попрощаться?
– Да, конечно, пройди к нему: приласкай и успокой… в последний раз.
Я гладил Рэма по голове обливаясь горючими слезами, прощаясь навечно с единственным верным другом.
– Прости, что не уберёг тебя, малыш. Прости, что не могу ничем помочь, я хочу… очень хочу… но доктор сказал, что этим «спасением» я лишь продлю твои муки.
Обняв пса за шею, я зарылся носом в его шерсть. Рэм изогнулся, лизнув меня и рухнул на кушетку, взвыв от нестерпимой боли.