Он горевал. Я знал историю их отношений с Джоном Скай. Они всю жизнь были вместе. Плечом к плечу. Наперекор трудностям, невзгодам.
В детстве мой отец спас жизнь Джона. А Джон подарил босоногому уличному воришке ту жизнь, которой он жил по сей день. Им тогда было лет по десять. Такой дружбы, как у них я не видел ни у кого на свете. Эти двое, как сиамские близнецы. Как единый организм. Всюду вместе. Ни ссор, ни выяснения отношений.
Бизнес, доставшийся Джону от родителей, они приумножили тоже вместе. Построили целую империю. Скай был человеком умным, спокойным, рассудительным и неторопливым. Творческим. Он фонтанировал новыми идеями. Блэксайд же обладал необходимыми для бизнеса хваткой, жесткостью, финансовой смекалкой, прозорливостью. Все, к чему они прикасались, превращалось в золото.
Они были идеальным тандемом. И не только в бизнесе. На личное это тоже распространялось. Наши семьи были крепки и дружны. Мы были кланом. Поэтому отец потерял гораздо больше, чем можно было себе представить. Он потерял половину себя, половину своей жизни. И я переживал за него.
– Пап, ты вообще, как сам-то? – спросил осторожно, боясь вызвать бурю негодования.
– Я… – его голос оборвался. Я слышал, как он часто дышал, стараясь сдержать настоящие эмоции. – Я буду в порядке.
– Мне жаль, отец. Мне очень жаль, – дал волю немного утопить себя в горе и сожалении. Я уважал Джона и любил Шелли, не меньше, чем своих родителей.
– Спасибо, сын, – отец откашлялся, придавая своему голосу больше твердости. – Завтра жду тебя в офисе.
Он отключился от разговора первый, не дав мне ответить. Я ухмыльнулся.
Блэксайд всегда оставляет последнее слово за собой!
Да, наша семья потеряла больше, чем друзей. Мы все потеряли огромный заряд положительной энергии. Не знаю, как мама будет теперь справляться без поддержки Шелли.
Я отложил телефон в сторону, поднялся и направился в свою спальню. Открыл дверь, но войти не решился. Так и остался в проеме, упираясь в дверную коробку плечом. Устремил свой взгляд на спящую Амалию. Все-таки не удержался и подошел ближе, и еще ближе. Присел на корточки рядом с кроватью и начал разглядывать девушку, закутавшуюся в одеяло до самого подбородка.
Ее сон был глубок, но очевидно беспокоен. Она морщила лоб и аккуратный носик, кусала губы, которые и так все были в маленьких кровоточащих трещинках.