– А своей кровью ты это не мог написать? – спросила я, выводя буквы.
– Своей – нет.
Я написала продиктованную фразу и уже хотела спросить, что дальше, как буквы вдруг как будто вдавились в пергамент, вспыхнули огнем и вместе с пергаментом исчезли.
* * *
Лодки для высадки у Перевозчика не имелось. Пришлось прыгать в воду. Я проплыла локтей двадцать прежде, чем удалось нащупать ногами дно. Так мы с Раниером выбрались на пляж.
– У вас десять дней по календарю Острова! – прохрипел капитан, стоя на носу и глядя на нас сверху вниз. – Если не вернетесь, на закате означенного дня я уйду в Океан.
Я смотрела на него, прикрывшись от солнца ладонью. Мне вдруг представилось, что Перевозчик и есть верховный бог, а остальные были как дети, которым он позволял резвиться и играть. А потом взял и выгнал их за дверь, а дверь эта здесь, на этой прекрасной и пустынной земле, где живут крикливые птицы…
– И черепахи, – подсказал Раниер, – указав на огромный серый панцирь на песке, похожий на древний щит.
Он уселся на панцирь как на скамью и принялся затягивать шнурки своих брюк у щиколоток. Башмаки он надевать не стал – по песку лучше ходить босиком. Я же предпочла остаться в мокром бельишке, которое на морском ветру должно было быстро высохнуть.
– Куда нам идти?
– Туда!
Неопределенный жест в сторону холма, где – я теперь разглядела – поблескивало белым неведомое строение.
– Будем пробиваться через заросли?
– Поищем тропу.
Раниер двинулся вдоль берега, вглядываясь в золотистый песок, будто пытался отыскать следы. Внезапно он остановился и указал рукой:
– Вот…
На песке отчетливо обозначился след обода от повозки или колесницы. Но мне почему-то показалось, что след этот оставлен много-много лет назад. Он как будто окаменел. Песок заносил его, а ветер сдувал насыпанное.
– И мы пойдем туда наверх пешком?
– Зачем?
Я ощутила веяние прохладного ветерка, громко крикнула птица, метнувшись в сторону. В следующий миг перед нами стояла легкая повозка на двоих, запряженная белоснежной лошадкой.
– И… на ней можно ехать?
– Если ты не будешь меня постоянно отвлекать вопросами, то можно. И оденься наконец – мало ли что может свалиться в зарослях тебе на голову.
Раниер подал мне руку и помог забраться на сиденье, затем запрыгнул в свою мнимую повозку сам. Я огляделась – ведь должны быть хоть какие-то вожжи. Но их не было. Едва мы уселись, как лошадка тронулась в путь и вскоре мы въехали под сень зарослей. Дорога была узкая – как раз под размеры нашей самодельной кареты. Фантом катился быстро и совершенно бесшумно. Я едва успевала нагибаться, уворачиваясь от плещущих в лицо ветвей.