«Их дело нехитрое – поглазеть, посудачить, да скорее другим весть отнести, кто не смог зенками всё разглядеть. Пёс да хвост с ними! Марьи не стало, так сами ко мне вскоре все придёте!» – мысленно терзала себя девушка.
Пересилив застоявшийся колючий ком в горле, Ждана подошла к кроде6 и белой ручкой принялась прибирать наскоро прах и кости в урну, пока ветер не сделал за неё дело. Процесс оказался не быстрым и вновь она погружалась в думы: «А когда проступят слёзы? Отчего я не горюю, заливаясь слезами, как провожатые? Может, правда есть в их речах и мне нет места на матушке земле? Не должна была выжить, да Марья подняла. Авось Макошь7 мне судьбу такую сплела? Недоля8 только видно нити и давала. Куда ж мне податься теперь? Одна я совсем осталась. Сиротская душа моя!».
В одной версте9 от Беловодья разливало свои просторы Свято озеро, на севере от коего располагался погост. Добраться до туда минуя веселящихся жителей на капище, что славили бога скота и плодородия, при том самой пребывая в раздавленном состоянии, а дале выкопать ямку помог Бажен, стоящий сейчас точно могучий тополь за её спиной и мирно дожидавшийся подругу. Крупный смуглый парень переступающий порог юности смирно глядел синими глазами не вмешиваясь, лишь изредка покашливая в здоровый кулак. Когда глиняный кувшин опустился в углубление, она будто ненароком подняла голову вверх, точно искала утешения не среди тех, кто остался здесь, а где-то свыше, устремляя голову в мир Прави10. Ответ Ждане последовал. Разрывной и чуть хрипловатый крик ворона, наблюдающего со столба рядом, заставил обратить на себя внимание всех троих. Злата нахмурилась и боязливо сделала шаг в сторону Бажена, белокурый лишь слегка дёрнул носом и поправил пояс на рубахе.
– Данка, это, может… – переминаясь с ноги на ногу подбирала слова Злата, – мамка твоя так вернулась? Проведать пришла…
– А ты чаешь, что люди, как только дух испускают так в птиц оборачиваются? Небылицы! – с неуместной ухмылкой выдал Бажен.
– Нет, ну… что-то же случается, когда умираешь?.. – замялась златовласая.
Девушка не поддержала размышления двоих и продолжала грести землю трясущимися руками. Не успевшая остыть от вчерашнего благодатного солнца земля, теперь чёрными прутьями вилась под её ногтями. Повсюду пахло противной сыростью и испареньями перегноя разнясь с иногда доносящейся до носа свежестью и чистотой Святого озера.