Лидия Михална, пропадавшая в планшете, подняла голову и проследила полный ужаса взгляд Лены.
Настя запрокинула голову назад и вдруг резко выпрямила конечности, задев столовые приборы. Они с шумом повалились на пол, привлекая внимание других посетителей.
Девочка, завалилась на бок. Изо рта у неё пошла пена.
– Господи, помилуй! – воскликнула Лена. – Что с ней?
– Эпилептический припадок!
Психолог подскочила к Насте и аккуратно положила её на диван, на котором та до этого сидела. Девочка вытянулась в стрелу и тряслась всем телом.
– Надо вызвать скорую! Надо открыть ей рот! Надо засунуть ей в рот…
– Нет! – гаркнула Лидия Михална. – Ничего не надо. Это сейчас пройдёт.
– Что случилось? – спросила подоспевшая официантка. – Я могу как-то помочь?
– Да, – сказала Лена. – Вызовите скорую!
– Нет! – ещё громче рявкнула психолог. – Я сказала, ничего не надо. Это эпилептический припадок. С ней такое бывает, – говоря это, Лидия Михална буравила взглядом Лену. – Это сейчас закончится, и мы продолжим здесь сидеть, как ни в чём ни бывало. Понятно? Или у вас принято выдворять людей с эпилепсией?
Официантка, которой был адресован последний вопрос, совершенно растерялась. Пока она искала подходящее оправдание для этой бессмысленной инсинуации, Настя начала приходить в себя. Девочка перестала трястись. Её голова лежала на коленях у Лидии Михалны, а глаза были закрыты. Дышала она отрывисто и тяжело.
– Тише-тише, родная, – сказала психологиня, поглаживая её чёрные волосы. – Вот всё и закончилось. Не так и страшно, правда?
В ответ Настя выдавила из себя невнятный стон и открыла глаза, тут же столкнувшись взглядом со своей тёткой.
Это было похоже на удар пыльным мешком по затылку. Лена не ожидала такого напора от истощённой приступом девочки, но сразу же поняла, в чём причина. Это был голод. Выпад последней надежды в попытке спастись от уничтожения. В этот момент Лена впервые подумала, что за фасадом невинного ребёнка в Насте может скрываться расчётливый и бескомпромиссный хищник.
Подобно плотоядному насекомому девочка вцепилась своими ментальными жвалами в самооценку Лены и впрыснула туда яд сомнения, чтобы парализовать её душу и высосать из родной тётушки её собственное Я. Из ниоткуда поднялось вдруг в Лене чувство обиды и расползлось по членам, быстро завладев каждым нервом в её теле.