– У меня только ты остался. О ком мне еще думать?
– Девчонку что ль завел бы, – дед снова зашел на кухню, налил стакан воды и отобрал у внука таблетницу. Открыл одним щелчком и мигом заглотил три цветных пилюли. – Уже двадцать, а не помню, чтобы хоть раз привел кого-нибудь домой.
– Кого мне приводить? Сам знаешь, каким меня считают. Странным. Нелюдимый, прокаженный, интроверт, социопат. Мне продолжить?
Он знал, что спорить с дедом нельзя. Но почему-то всё равно спорил. Его точила обида за то, что единственный живой родственник не может понять боль мальчика, который целых двадцать лет терпел насмешки.
– А как же моя Лизонька? Она тебя любит, в рот смотрит, как дитю малому. Бери её в жены, Антон! Мы с Валькой внуков заждались, а вы всё не телитесь.
Глаза деда остекленели, затем взгляд стал рассеянным. Как будто он был уже не здесь. Он здесь и не был. Старик разговаривал со своим зятем, который погиб много лет назад. Стигмат был сильно похож на своего отца, поэтому во время припадков дед его не узнавал. Старческий мозг, изъеденный ядом болезни, воспроизводил лишь смутные образы из прошлого. От этого у Стигмата щемило сердце, а на глаза наворачивались слезы. Ему тоже сильно не хватало отца. Временами дед видел в нем и свою дочь, когда та была еще студенткой. Это особенно сильно тревожило душу Стигмата, который потерял обоих родителей, когда ему было всего 8 лет.
– Женюсь, Константин Васильевич. Только долги отдам, и сразу женюсь.
– Обещай мне, парень. И не смей обманывать! Я ж тебя и в могиле достану!
Иногда внук был для него зятем, иногда дочерью, однажды женой. Со временем к этому привыкаешь. Невозможно привыкнуть лишь к одному: беспомощности перед страшным диагнозом. Видеть, как близкий сгорает у тебя на глазах и забывает всё, что ему было дорого – невыносимо. Эти муки порождают в душе монстров, чёрных и ужасных, как сама смерть. Порой парень задумывался над тем, чтобы сдать дедушку в специальный центр для таких же, как он. Не мучить ни себя, ни его. Но совесть и жалость не позволяли. Да и откуда бы бедному студенту взять деньги на его содержание? Стигмат сглотнул и с трудом ответил:
– Разумеется, Константин Васильевич. Клянусь, я сделаю вашу дочь счастливой.
– А-ну, смирно! – дед давно ушёл в отставку, но армейских привычек не забывал. Во время припадков он чеканил слова, как настоящий военный. А Стигмат безоговорочно выполнял все его нелепые указания. – Шагом марш!