–На, сс…, держи, мать …! – Кен протянул рукоятью вперёд покрытый кровью нож сидящему Витьке. Тот отчаянно впился пальцами в эту рукоять и сжал кулак. Сразу почувствовал прилив сил, приятная жара разлилась в голове. Азарт преследования, такой же, как и у его друзей, вдруг захватил его. В ушах у него аж зазвенело от упоения силой.
– Во, ништяк, паца-а-ан! – Кен широко ухмылялся, глядя на то, как преобразился Витька, заполучивший оружие. – «Эта трусливая … никогда пацаном не станет», – подумал про себя Иннокентий Уваров: «предки у него есть, всё есть, и живёт как тряпка! У меня ничего нет, я всё сам могу!»
Кен вспомнил, как ему придумал имя его отец, избивавший свою жену, своих детей минимум раз в неделю: «Инакентий Смактуновский, пня-ал?! Вот почему!» – орал Уваров-отец, когда малыш Кен с заплаканными глазами спросил, зачем ему такое дурацкое имя дали, ведь теперь в детсаду над ним все потешаются. Мать тенью стояла в дверном проёме, ведущем на кухню, а когда Уваров-старший зыркнул на неё, исчезла.
Соседи, перешёптываясь между собой, часто обсуждали, что дед Кешки не сам помер, его Павлуха забил до смерти. От него Кешка и перенял бессердечность, звериную жестокость, и презрительное отношение к женщинам. Уже в школе ему нравилось бить девчонок, а позже, уже после школы, тех, с кем ему доводилось переспать больше одного раза, он молотил ногами по животу, как отец: «На! На тебе! Нравится?» – и тоже бешено орал.
На самом деле Кеша очень любил свою маму и младших сестру и брата. Только Кен пытался противостоять отцу, когда тот напивался, крушил мебель, избивал своих домочадцев. Только о двух женщинах Кешка и плохой мысли не допускал, – о маме, этой несчастной, забитой женщине, которая никуда не могла деться от зверя, вместе с которым прожила уже двадцать три года, и о младшей сестрёнке, Наташе. Единственной радостью в жизни Кешки были сестра и брат, которым он добыл хоть и потрёпанные, но вполне годные смартфоны, и ещё планшет для шестилетнего Стёпки, с которым тот теперь не расставался. Для всех остальных людей Кен – бешеный зверь, ещё хуже своего отца. Поэтому никто не спрашивал, откуда у Наташи айфон.
Только ребята из мастерской старика Леонида не боялись Кена, у них была своя банда, они часто встречали городских пижонов на дорогих автомобилях и, наоборот, сам Кен боялся с ними связываться: «Хрена себе, волына! Мне бы такое заполучить, ух, я тут развернулся!»